Я наблюдал за Танатосом, пока хомячок Леонид рассказывал ему о несправедливости моего царства, судя по жестам. Спартанский Бог Смерти и Войны хмурился все сильнее и задумчиво тер подбородок.
— Гадес, нам нужно срочно поговорить, — прошептал мне на ухо Танатос, пока какой-то лев выступал против произвола моего племянника, по имени Геракл, и требовал срочно с ним встретиться. — Мне кажется, что не следовало бы оставлять твою невесту без присмотра…
Я уже сам несколько тысяч раз пожалел о том, что согласился на условия Зюси.
— Маа-а-а-а-а-альчики, я вернулась! — мне на колени шлепнулась Геката, звеня своим золотым запасом, — Дядя, надо срочно поговорить!
Ну конечно, срочность — это теперь моё второе имя! Я встал с трона, вместе с племянницей, посадил её на трон и начал обход душ слево направо.
— Пострадавших от Геракла, к геракловским! Да, Танатос, я знаю, что уже надо расширять! Займись пожалуйста! Ксеркс идет … Идет… Так, в Тартаре было место, потом переселим! — я распределял пришедших, внимательно вглядываясь в души и читая их деяния, но краем уха услышал Танатоса: «Нет, не переселим!» — да, я знал, чем тебя порадовать, друг мой, — Так, ты в лес самоубийц, вы в Элизиум, и ты, и ты, и ты, и ты тоже… Собрание праведников что ли? А, нет, ты в Тартар, тебя в Лету сразу, у тебя дело не законченное… Ты в Элизиум, Лета, Тартар, Элизиум, роща девственниц… СЕРЬЕЗНО? Лаа-а-адно, потом загляну, Вы — поляна воинов, Тартар, Элизиум, Тартар. ВСЁ! Все претензии по распределению принимаю не раньше следующего тысячелетия. Свободны!
Я направлялся к своему трону, чтобы изгнать с него Гекату, рано, моя милая! Даже, если меня хватит удар, я все равно останусь здесь!
— Дядя, а у меня новости, — интригующе начала Геката, кокетливо протягивая в мою сторону конечность. — Позолоти ножку… И ручку … И шейку… И пальчики… А я расскажу о том, что тут за беспредел, и как это связано с Персиком.
— А у тебя ничего не треснет? Убрала свои полномочия с моей власти! — поднял брови я, жестом показывая, чтобы она освободила мне трон, на который лихо взгромоздилась. — Геката, ты скоро ходить не сможешь!
— А ты что хочешь, чтобы я два раза надевала одни и те же побрякушки? — надула губы племянница, изображая смертельную обиду. — Ты меня совсем не любишь!
— Дорогая моя. Иди, неси свою смертельную обиду в сторону Тартара и похорони ее под кустом. Я слишком устал, чтобы… — начал я, глядя на выражение лица Гекаты. Она как бы намекала, что на мне можно пахать, но я был непреклонен.
