Мелисса замолчала и опустила голову, а я обратила свой взор в небо. Скоро, очень скоро я поклонюсь своей дочери как Верховной богине. Я держала в руках цветок Асфоделя, а он медленно умирал, превращаясь в прах. Та же участь ожидает и тебя, Великий Зевс. И всех богов, кто встанет на твою сторону. Только тот, кто ковал доспех, знает, где у них слабое место…
Я очень медленно шла по туннелю, вытянув руки впереди себя в кромешной, почти осязаемой тьме. «Ты несешь свет! Где появишься ты — появится свет!» — говорила Деметра. И что? Иду, как по кротовой норе — ни черта не видно! И это путь в царство мертвых? Люди и так боятся, хоть бы фонари поставил!
Сложно сказать, сколько я так шла, но мне показалось, что целую вечность, а потом ощутила запах сырости, очень похожий на то, как пахнет заводь у реки. И когда я уже рефлекторно приготовилась услышать такое родное «ква-а-а-а-а», туннель резко сделал поворот. Да ну его в болото!
Я на ощупь обогнула выступ в скале. В глаза неожиданно ударил свет, заставивший меня зажмуриться и выставить руки перед собой, пытаясь заслонить сияние.
— Юная богиня, ты потерялась? — услышала я хриплый замогильный голос, от которого все внутри меня похолодело. — Что воплощенная Весна забыла во Владениях Гадеса?
Когда мне удалось разглядеть того, кто это сказал, я чуть не «обгадесилась». Передо мной на причале стоял высокий скелет, облаченный в драный балахон. В дырах виднелись побелевшие кости, а на меня смотрели пустые глазницы, в которых огнем горел алый свет. Скелет опирался на потрескавшееся от времени, рассохшееся весло. От страха я растерялась и ляпнула первое, что удалось вспомнить:
— Я хочу найти своего мужа, — выпалила я на одном дыхании. — Будущего…
Уже спокойнее добавила я. На мгновение мне показалось, что скелет вздохнул… Как же его зовут? Я же помнила, я точно помнила! Третий абзац, четвертый раздел… Копипаста…
— У Царства душ новая Богиня, — задумчиво произнес Харон, (вот! вспомнила!) — Это к лучшему, смертные перестанут бояться и обретут покой.
Он немного тянул слова, от этого его голос становился более пугающим. Харон кивнул каким-то своим мыслям. Его костлявая рука тянулась ко мне, вызывая леденящий душу страх.
— Осторожнее, Персефона, — прохрипел старый паромщик, подавая мне руку. — Воды Ахерона опасны. Старый Харон перевезет тебя.
Сглотнув, я заставила себя вложить свою ладонь в костлявые пальцы и шагнула в раскачивающуюся на черных волнах лодку. Харон повесил небольшой фонарик, который освещал нам путь во тьме. Черная гладь была спокойной, а я слегка перегнулась через деревянный борт, чтобы рассмотреть, как мне показалось, водоросли.
