— Уфффф, — выдохнула я, глядя на пустую тарелку с крошками, как смотрит жестокий победитель на несчастного побежденного.
Мне хотелось пройти триумфальным маршем по огромному блюду, но за меня это сделал шустрый таракан.
— Ик! Пись- мо! — напомнила я про цель визита. — Вы даете согласие, чтобы я прочитала вам его!
— А как же ватрушки? — строго спросили у меня.
При виде ватрушек я сползла под стол.
— Может, не надо? Ик! — выдохнула и пирожки в желудке. Я чувствовала себя автобусом в час пик, в котором вместо пассажиров ехали пирожки. «Ой, а куда идет автобус?» — спрашивали последние пирожки. «Пропустите! Мы ошиблись маршрутом!» — паниковала последняя партия. «А нас высадить под ближайшим кустом!» — требовала задняя площадка.
Через час я поняла, что самой страшной книгой в моей жизни будет Поваренная Книга. Еще через час я уже отличала по пиписькам всех внуков в семейном альбоме. Еще через полчаса, я уже знала, где что у бабушки болит. И как при помощи правильно приложенного горчичника вернуть мужскую силу даже импотенту. И как при помощи ингаляций календулой остановить понос.
Пока она все это рассказывала, я вежливо кивала в надежде вставить хоть слово. Кто-то положил голову мне на колени. Я обрадовалась, что у старушки есть собака. Я даже погладила ее под столом, а потом краем глаза посмотрела на ватрушки.
Из обычной покупки трусов деду получился целый блокбастер. В нем было все. И месть, и главный злодей, и несчастные влюбленные, которые никак не могли встретиться!
Ватрушка медленно скользила по столу в сторону собачки. «Ам!» — ватрушка исчезла в пасти. От умиления я тайком погладила собачку по голове и почесала за ушком.
— …мы проехали четыре остановки, а выходить нам на пятой…
У триллера «А че все так дорого!» появилось продолжение. Сейчас это уже запахло сериалом. «Ам!» — послышалось под столом. И завершилось чавканьем.
Я начинаю обожать эту собачку!
— Письмо! — напомнила я, с ужасом глядя на время. — Я очень спешу! Смотрите! Я все доела!
«Чав-чав-чав!» — слышалось под столом. Скатерть шевелилась, скрывая следы моего преступления.
— Разрешаете ли вы его прочитать? — выдохнула я, в надежде, что пирожки наконец-то улягутся. Как многодетная мамочка я пыталась уложить внутри себя пирожки. Мысленно пела им колыбельную. Но они не собирались укладываться.
Часы пробили полночь.
— Письмо!!! — напомнила я очень настойчиво. Желудок угрожающе заурчал в подтверждении серьезности моих намерений.
