Взгляд, скользнувший вверх, заставил меня слегка вздрогнуть. Что-то в глазах Маркиза намекало, что «конец моих дней» наступит вот-вот.
— Я вам торжественно клянусь, — убеждала я, вспоминая правило: «Разнести все письма!» — Что никому ничего не скажу! Я уже забыла то, о чем читала! Знаете, у меня столько писем!
Мне пришло в голову потрясти сумкой.
— Так что я уже… того, — улыбнулась я ободряющей улыбкой. — Забыла! Извините, если что не так и …
Я сунула ему письмо, растянула руки в неуклюжем реверансе. И стала стратегически отступать. Меня провожали таким взглядом, что в голове промелькнуло то, что сделал подлый и жестокий граф со своей молодой женой на сорок шестой странице дамского романа.
А еще взгляд намекал, что для этого жениться вовсе необязательно.
— Пардоньте, — снова растянула я руки в призрачном реверансе, как вдруг послышался… дзень! Я случайно локтем задела красивую статуэтку в виде птички.
Она слетела с каминной полки и звоном битого фарфора намекнула, что она дочь пингвина и страуса.
— Простите! — занервничала я, поддаваясь панике. — Я все уберу! Извините еще раз!
Я снова попыталась сделать реверанс, отступая к двери. Мне приходилось слышать, что работа почтальона опасна и трудна! Подлые домофоны, злые собаки, вредные старушки. Меня утешало лишь то, что я ни разу не слышала про изнасилованных и убитых почтальонов.
— Смотрите, чтобы она не сделала еще один реверанс! А то у нас дом сложится! — послышался небрежный голос за спиной. Я обернулась и увидела черного кота, вылизывающего свою лапу.
— Ладно-ладно, так и быть… Прощаю… Надо будет ей присниться, что ли? Ну-да, ну-да! Опять разревется в подушку! Будет рыдать! И так каждый раз! — замер кот, глядя на меня желтыми глазами. — Ненавижу, когда женщины плачут!
— Кот разговаривал! Г-г-говорящий кот! — я пыталась поверить своим ушам. — К-к-кот говорит!
Я с удивлением посмотрела на кота, а потом повернула голову в сторону господина. Он подпер рукой подбородок и хрипловато выдал: «Мяу!».
И тут до меня дошло!
— Так, значит… Ой! Простите! Как неловко получилось! — нервничала я, почему-то размахивая руками и пытаясь подобрать слова. — Так это вы… Маркиз?
— Собственной персоной! — зевнул кот. — Да, когда-то меня звали Маркизом. Но это заблуждение! Что можно хотеть от женщины, начитавшейся романов! У нее даже попугая звали Герцог! Вкусный. Но я все оформил, как несчастный случай.
— Значит, письмо было адресовано вам! — смутилась я, обещая будущем обходить этот дом десятой дорогой, ползком с ветками в голове. — Простите, великодушно! И как к вам … эм… обращаться?
