Вспыльчивый барон Кенинг. Книга 2 | страница 59

Зачем?

А всё за тем же. Если артефакты, основанные на его силе, ненадёжны, то зачем использовать артефакты? Достаточно сделать их видимость. С помощью этих перчаток он сможет без зазрений совести пользоваться своей силой на глазах у других магов, создав тем самым миф о его «приобретённых» способностях. Тем более что по сути эти перчатки будут оставаться простым накопителем энергии, служа буфером между его телом и внешним миром. А это как минимум снизит мгновенную нагрузку на его многострадальные руки, и не даст плоти вновь сгореть от перегрузки во время сильных выплесков. Чем не выход?!

— Превосходно, — сжав руки в кулаки, он скруглил когти на кончиках пальцев, и создал мелкие шероховатости навроде наждачной поверхности — для лучшего зацепа. Всё же обсидиан — это стекло. А не живая рука.

— Все здесь, господин! — послышался за его спиной голос Кондрата. Вальтер как раз приказал ему собрать всех дружинников. Был тут даже обожжённый, с ослепшим глазом. На ногах держался с трудом, но ходил сам. И даже не пикал.

— Здесь оружие, боеприпас. По три пистоля возьмите себе, и пороху про запас. В эту карету загрузим казну баронскую, драгоценности. Оружие из арсенала, что подороже. Порох же повезём отдельно! Во избежание, так сказать. Двое будут охранять карету, остальным придётся занять места в телегах. Задача ясна?

— Ясно, чего тут неясного?

— Ну тогда за работу.

Выдав ЦУ дружинникам и дождавшись, пока они перетаскают всё самое ценное из усадьбы, разместив внутри кареты сундуки с монетами и мешочки с драгоценностями, Вальтер наконец занялся слугами особняка. Те поработали на славу, собрав всё, что могло представлять ценность: посуду, инструменты из хорошей стали, канцелярские принадлежности, бумагу, ткани, ковры, книги по истории и науке, и прочее… прочее…

Оценить всё это сильно помогла Нора, так как цены Вальтер даже в теории не представлял. И теперь каждому из слуг причиталось по баснословные пятьдесят кун серебром. Очень хорошие деньги для крестьянина! Лет пять можно жить, не работая всей семьёй.

Женщины и немногочисленные мужчины из числа прислуги до последнего не верили, что с ними расплатятся. А потому, отстояв короткую очередь к карете и получив вожделенные монеты, не сразу сообразили, что свободны, и могут идти.

— Так мы это… чего, правда идти домой можно? — отмерла наконец одна баба. А получив утвердительный ответ тотчас кинулась собираться домой. Личные вещи и одежду они давно приготовили, отложив отдельно. А вслед за ней и остальные потянулись, вскоре покинув усадьбу. Только две молоденьких девочки так и остались на месте — они не знали, как попасть домой. Да и боялись всего подряд словно птички пугливые. Так что, когда рядом с ними остановился какой-то урод, начав пристально разглядывать, ещё больше сжались, обнимая друг друга.