— Вставай, Эль, пойдём отсюда! Вальтер прав, ты всё равно у нас красавица — а синяки скоро уйдут. Всё кончилось, Эль, теперь всё будет хорошо! — наконец и Нора включилась в беседу, потянув за руку свою подругу. Искренне улыбаясь, она старалась её поддержать, прекрасно понимая, что та чувствует. — Не стоит расстраивать Вальтера своей хандрой, правда ведь? Он же пришёл за нами! И вообще, мы тебя любим в любом виде.
— Угу… хорошо, я попробую…
Все трое вскоре оказались снаружи, в темноте и под проливным дождём. Проведшие в затхлом помещении больше двух суток, девушки с радостью подставляли лица под прохладные струи дождя, наслаждаясь невероятно чистым воздухом.
— Как же прекрасно снова просто дышать! — едва сдерживаясь, чтобы не закричать, проворковала Эльза, продолжая держать Нору за руку. — Я боялась, что там и умру, в камере… от побоев или пыток.
— Разве им позволено пытать благородное сословие? — удивился барон.
— Меня из рода изгнали… — вдруг поделилась страшной новостью девушка, — Я теперь никто…
На несколько секунд установилась почти мёртвая тишина, разбавленная лишь шумом дождя и голосами далёких патрулей. Но тут вдруг вдалеке раздались крики, сверкнула красная вспышка, и лагерь зашевелился словно встревоженный улей. Кто-то явно попытался влезть к Рико в фургон!
— Простите, дамы, что вам придётся это увидеть, но я не могу поступить иначе… — попытался как-то подготовить девушек к предстоящему действу барон. Но те его странным образом удивили, отреагировав совершенно иначе, чем он ожидал.
— Убей их, Вальтер! — заявила Эльза, глядя ему прямо в глаза.
— Мы видели, что они творили на твоих землях. Ты в своём праве, — поддержала подругу Нора.
— Убей их всех! — ещё раз добавила Эльза, сверкая влажными глазами. Даже тусклого света далёких костров хватало дабы разглядеть плескавшуюся в них ненависть.
Обе девушки тут же обнялись, прижавшись друг к другу, после чего зажмурились, старясь не смотреть на происходящее по сторонам. И Вальтер тотчас сделал свой ход!
В небе, под самыми тучами, над ними проявилась огромная белая свастика, начавшая вращаться со всё нарастающей скоростью. Вскоре округу затопил серебристый свет, разогнавший ночную мглу, и каждое живое существо, какое коснулась эта энергия, предстало перед разумом ифрита словно на ладони. Вальтер ещё в первый раз понял, что эта техника свастичных символов странным образом совместима с его природой, но только сейчас начал понимать всю её глубину.
