Врач улыбнулся и покачал головой.
– Но ведь бывают и ошибки? – снова заговорил Бартон. – Что, если речь идет о невежественном шарлатане: не мог ли он ошибиться, приняв какое-либо свойственное этой болезни состояние за смерть?
– Кто хоть раз в жизни видел смерть, – ответил врач, – тот никогда не спутает ее со столбняком.
Несколько минут Бартон размышлял.
– Задам вам вопрос, возможно еще более наивный. Скажите, не бывает ли в иностранных госпиталях – скажем, в неаполитанских – беспорядка и путаницы, например ошибок при регистрации больных и прочее?
Доктор Р. признал свою некомпетентность в этом вопросе.
– Хорошо, доктор, тогда последнее. Вероятно, я вас насмешу, но, так или иначе, прошу ответить. Существует ли среди всех человеческих болезней такая, от которой человек уменьшается в росте и объеме – то есть остается в точности подобен сам себе, но в других пропорциях, с другим ростом и размерами; хотя бы одна болезнь, пусть самая редкая, самая малоизвестная, может привести к таким изменениям?
Ответом были улыбка и самое решительное «нет».
– Тогда скажите, – проговорил Бартон отрывисто, – если у человека имеются причины опасаться, что на него нападет сумасшедший, разгуливающий на свободе, может ли он добиться ордера на задержание и арест этого сумасшедшего?
– Вопрос скорее по адвокатской части, чем по медицинской, – ответил доктор Р., – но, думаю, если обратиться к властям, дело нетрудно уладить законным порядком.
На этом врач распрощался, но в дверях холла вспомнил, что оставил наверху свою трость, и вернулся. Появление его привело к некоторой неловкости, потому что листок бумаги, в котором он узнал свой рецепт, медленно сгорал в камине, а Бартон сидел рядом, нахмурившийся и приунывший.
Доктор Р. был слишком тактичным человеком, чтобы заострять на этом внимание, но увиденное убедило его в одном: недуг гнездился не в теле капитана Бартона, а в душе.
Несколько дней спустя в дублинских газетах появилось следующее объявление:
«Если Сильвестр Йелланд, ранее служивший матросом на фрегате его величества „Дельфин“, или его ближайшие родственники обратятся к мистеру Хьюберту Смиту, поверенному, в его конторе на Дейм-стрит, то они (или он) узнают нечто весьма для них (или для него) полезное. Встреча может состояться в любое время, вплоть до двенадцати часов ночи, – в случае если заинтересованные стороны желают избежать любопытных глаз; при необходимости гарантируется строжайшая секретность всех переговоров».
