Обратиться к княжему правосудию никому не пришло и в голову. В Белозерск притекли люди из соседних родов, напуганные воинственными приготовлениями и опасавшиеся, как бы в горячке не досталось и им.
И вот первое. Князь Ростислав мог бы вызвать спорщиков к себе; собственно, покон так и требовал. Но время было дорого, с часа на час могла разразиться усобица, стоившая бы Белозерью нескольких десятков жизней. Поэтому Ростислав, взяв на всякий случай два десятка дружинников, помчал в ту весь. Далее произошло разбирательство, непременно вошедшее бы во все учебники юриспруденции, если бы они тогда существовали.
В течение двух дней Ростислав дотошно подсчитывал виры за нанесенный ущерб, начиная со смерти и увечий и заканчивая пощечинами, плевками, разорванным платьем и словесными оскорблениями, часть из которых возникла непосредственно по ходу суда. Дошло даже до эксгумации трупа несчастной псины и подсчета нерожденных щенков. Все заявленные виры Ростислав принял, не отвергнув никоторой. Затем взаимная задолженность была зачтена, после чего Кочетовы остались должны Петуховым ровно одну веверицу[56].
Тогда князь обратился к Петуховым:
— Есть ли в вашем роду девки на выданье?
Девки были, но отозвалась только одна, видимо, больше всех желавшая выдаться. Затем князь обратился к Кочетовым:
— Пусть выйдет тот, от чьей руки пал погибший.
Тот молча вышел, поскольку вина его была установлена, и отпираться смысла не имело.
И князь объявил свой приговор:
— Поскольку род Петуховых лишился одного человека по вине рода Кочетовых, этот юноша женится на этой девушке и перейдет в род Петуховых, а одну веверицу даст ей в вено[57].
Девка ахнула. Коренастая, веснушчатая, она заалела и стала вдруг хороша. Замуж! За того, кто был ей по сердцу, и с кем она уже отчаялась быть вместе! Да не в чужой дом, а под крылом у батюшки с матушкой! Не находя слов, она несколько раз шумно выдохнула… и, подскочив в князю, чмокнула его прямо в рыжую бороду; уж куда достала. Ростислав с притворной строгостью погрозил ей пальцем:
— Но-но! Жениха целуй!
В этот же день справили обручение, а на следующий — поскольку Ростислав не желал уезжать до полного погашения ссоры — сыграли и свадьбу. И здесь — второе. Отрок Вадим, понятно, сопровождал своего наставника-князя. Отрокам при дружинах, в отличие от остальных их сверстников, разрешалось, с согласия наставника, присутствовать на «собраниях мужей», хотя и без права голоса (слово «отрок» и означает «не говорящий»), и, опять же по разрешению, на пиру сидеть среди взрослых. Ростислав разрешил, и Вадим веселился от души: плясал до упаду, перецеловал всех девок и чуть не набил морду одному парню из местных. После чего Некрас уволок его спать, сопровождая сие действо сентенциями вроде: «Брага детям не забава, а закуска — не еда», — и иными народными мудростями из раздела «Пьянство и вредные привычки».
