Йоси вспомнил, что пять лет назад, когда он был здесь последний раз, брат тоже показывал ему машину с иголками и говорил про пятьсот пар.
У стен стояли машины и машинки, на столах — ячеистые ящики с заклепками и пряжками. Йоси повертел ручку машинки, пробивавшей дырки в ремнях, подержал в руках черный, грубо сработанный, похожий на карпа меч.
— Видишь это седло? — продолжал Стэнли. — Я его починил. И ремни, и цветок новые.
Цветок был вырезан из желтой кожи. В нем, как во всем здесь: в ручках инструментов, в расстановке машин, в мощной сварной конструкции, на которой висела мастерская, в каждой фаске, дырке и строчке — чувствовалась Рука. Дырка, пробитая одним нажатием ручки, была абсолютно круглой, четкой и черной. Фаска снималась одним проходом ножа. Материал почти не сопротивлялся. Материал понимал, с кем имеет дело. Стэнли и луну мог бы подвесить заново, как подвесил свою мастерскую.
А еще на всем была пыль легкий, невидимый слой пыли. Возьмешь в руки резец или штамп со львом, полюбуешься, поставишь на место, и хочется вытереть ладонь о свисающую со стола полоску кожи, но и кожа в пыли. Думается, как в музее: хорошие вещи делали когда-то люди, не то что теперь.
Йоси взял в руку кнут. Ручка кнута отделялась от тела эфесом в форме лилии, а тело на самом конце раздваивалось, как змеиный язык. Кнут почему-то не был пыльным.
— Пойдем, — сказал Стэнли.
Они спустились в жилые покои. На стенах висели ножи, лубочные картины на религиозные темы и портрет Рои, убитого сына хозяина, в военной форме. Работник принес термос с очень сладким чаем.
— Нам не нужны профессора, — говорил Стэнли медленным, тихим и довольно тонким голосом, держа губы трубочкой. Отсутствие передних зубов делало его речь невнятной, но Йоси привык к выговору брата, а главное — хорошо знал, что тот может сказать. — Нам нужны сильные люди, которые умеют работать, любят свой народ и свою землю. Восточное Средиземноморье — это одна большая ложь, и я принимаю эту ложь, я согласен в ней участвовать.
«Мнение о человеке — вроде скафандра, — думал Йоси, глядя на брата. — Молодого одевают в этот скафандр. Человек под скафандром стареет, слабеет, спивается и превращается в старую тряпку, но этого не замечает никто. Что с того, что сорок лет назад Стэнли заставил агента задним числом застраховать перевернувшийся трактор?»
— Я хочу жить в мире со своими соседями. Мои соседи понимают мир как войну. Я принимаю это. Если соседи не хотят жить со мной в мире, я должен убить их столько, чтобы они снова захотели жить со мной в мире, — продолжал брат.
