Ехиэль оглядел публику. Из русского угла донеслось: «Теплую водку? С утра? Стаканами? Да с удовольствием!»
Индокитайцы сидели неподвижно, блестя черными глазами.
— Когда такое случается на войне, в армии, это кажется нормальным, если не задумываться. Через год — я тогда учился в Хайфском университете (не про нас будь сказано) — товарищ пригласил меня на Пурим в Технион. Пуримский вечер… Спаси и помилуй, что там творилось на обратном пути, — я жил у родителей, в Акко, и почему-то поехал вниз, не через Немецкую Колонию, а через Адар. На Пурим всегда бывает ветрено и дождливо, но этот вечер даже для Пурима был слишком бурным. Потоки текли по черным пустым улицам, на вечеринке я выпил несколько коктейлей и, как говорится, отпустил поводья. А машина — я ехал на машине моего отца, а он, как израильский патриот, мог ездить только на машине израильского производства, «сусите», — лучшая машина на свете. Я понесся по пустому черному переулку и, увидев внизу, вдалеке, столб — там был тупик, — одновременно понял, что тормоз не действует. Можно, как вы знаете, тормозить двигателем. Переключаю на вторую скорость мотор глохнет, На войне я, бывало, видел пули, летевшие мимо, но никогда не видел пулю или осколок, летевший в меня. А тут я лечу вниз и вижу свою смерть.
Я сделал единственное, что можно было сделать, — резко повернул руль влево — я знал, что машина перевернется, но просто не хотел смотреть на этот смертный столб. Машина не перевернулась. И не врезалась в столб. Она съехала задом и остановилась в метре от него. И как только она остановилась, какой-то старик в шляпе (не знаю, откуда он взялся в такой страшный дождь) стучит мне в стекло и спрашивает: «Все в порядке?» А я в то время перед сном начал читать что-то вроде короткой молитвы, и вот я, сидя в машине под дождем, подумал: «Все, хватит!» — и тут вдруг внутренний голос мне говорил «Тогда это случится еще раз». Ну, внутренние голоса — это не мое.
Я перестал читать молитву, и через пару недель мы с приятелем ехали к нему в кибуц на мотоцикле — он вел, я сидел сзади — и не вписались в поворот. Все тут видели мультфильм про Винни-Пуха? Помните, как Винни собрал всю морковку с поля ногами? Так вот, я сделал то же самое, только головой, и тут я понял…
— Миша, — прервал рассказчика густой женский баритон, — открывай!
Голос принадлежал толстой старухе, одетой в лазурное платье с золотыми огурцами.
— Открывай, девять часов! — Для наглядности старуха постукивала пальцем по часикам, поднимая при этом и левую руку, и правую, в которой она держала белую пустую тряпичную сумку.
