Ну ничего себе! И я еще жива?! Я жива настолько, что встаю с дивана и иду. Дети замужней женщины спят в соседней комнате. Их двое — один маленький, а второй — еще меньше. Боюсь, как бы не наступить на двух тараканов на ковре, но понимаю, что в доме дети и не стоит поднимать шум. Мой голос глубоко вздохнул и готовится что-то сказать. Я запрещаю ему открывать рот. Я запрещаю всем своим чувствам высовывать свой нос. Дохожу до входной двери. Очень трудно, я еле-еле дотаскиваю свои внутренности и корни. Нажимаю на ручку. Заперто. Меня не хотят выпустить на улицу. Хотят мне объяснить. Хотят увидеть, как я умираю. Смотрите внимательно, как я четвертый раз пытаюсь открыть запертую дверь. Пятого раза не будет. Я соберу всю себя и закричу так, что дверь сама сорвется с петель. Со мной разговаривают два чужих голоса. Этот снова спрятал свои голубые глаза в карман. Хотят мне сказать что-то очень важное. Я хочу, чтобы открыли дверь. Они оба меня знают. Дверь открыта. Спускаюсь пешком по бесконечной лестнице. Мои корни торопятся выползти на свободу. Ступни разглаживаются под тяжестью моего недоумения. Парапет стал препятствием, я крепко держусь за него. Меня ударили. Я сама себя ударила. Никто не может ударить так жестоко, как собственная судьба. Я мертва от боли. Один из моих голосов пытается меня успокоить. Это лишнее. Мертвый не может быть спокойным. Мое сознание засыпает глубоким сном, чтобы не видеть всего этого. Что-то согревает мое остывшее тело, и я понимаю, что наступает рассвет. Плачу. Господи, как я плачу! Вою! Боже, почему я так вою? Что произошло? Где я? Кто умер, что все стало таким мрачным?
Пока темно, надо вернуться домой, чтобы не видеть этого голубого неба. Я не выношу голубых пятен у себя перед глазами! Не представляю, где я нахожусь, да мне и не надо этого. Больше никаких иллюзий!
Какой-то водитель останавливает свой автобус рядом со мной. Я бросаюсь в него. Сегодня это первый автобус. Мне надо сесть в него. Шоферы меня любят. Этот довозит меня до дома. Хорошо, что я помню, где это. Жалко, что соседка с первого этажа уже спит. Она упустила сенсацию! Городской автобус останавливается перед панельным домом в конце столичного микрорайона, и из него выходит сознательно убитая женщина с разбитым лицом, в порванной одежде. Я тихо захожу в свою комнату. Не помню, поблагодарила ли я шофера, но он вряд ли ожидал благодарности. Сажусь на свою кровать. Не могу сидеть. Задыхаюсь. Я реву с такой силой, что мне в голову не приходит дышать. Реву, не дыша. Сколько я еще выдержу? Просыпается мой брат. Видимо, я представляю собой страшное зрелище, потому что он сразу зовет родных. Они задают мне вопросы. Я не могу отвечать. Все внутри меня онемело. Захожу в ванную комнату. Хочу обругать зеркало, но не помню ни одного грязного слова из своих запасов на всякий случай. Мычу перед зеркалом. Брат приносит две сигареты. Курим.
