Что-то случилось с моей жизнью. Перевернулось. Я ношу на пальце кольцо, как меченая курица. Моя одежда изнашивается от того, что болтается на вешалках в шкафу без толку. Она становится тесной, потому что я опухаю, зеленею и ровно в шесть часов вечера лопну. Интересно, чем тогда запахнет? Не будет ли зловония?
Три года я спрашиваю себя, где я. Где я нахожусь? И только ночью я могу закрыть глаза. Ночью перед моими глазами постоянно появляется образ дерева. Крона крепко сидит в земле, корни же стремятся прямо вверх. Я карабкаюсь по дереву и ищу главный корень. Мои ноги заплетаются во множестве разветвлений. Вместо главного корня я вижу крону нового дерева и начинаю паниковать. Господи, как можно забраться на дерево, ветви которого смотрят вниз. Я начинаю потеть. Мое сердце бешено бьется от страха. Мерзну, задыхаюсь, мой желудок сжимается в ожидании ужаса, а оказывается, все так просто. Нужно только перевернуться вниз головой и не забираться на дерево, а спускаться в направлении неба… я делаю это месяцами. Спускаюсь по деревьям, стоящим друг за другом, и уже приближаюсь к концу Млечного Пути. Еще совсем немного — и я покину Галактику. Еще совсем чуть-чуть…
Я многого не могу себе объяснить. Как может чего-то быть слишком и одновременно мало? Как может все это происходить именно со мной? И где, черт возьми, тот принц, которого мне обещали, вместе с огромным счастьем и другими хорошими пожеланиями? Где все это?
Месть и справедливость — может быть, именно в этом заключена суть сути, но я не знаю. Я совершенно обыкновенная, глупая, пугливая. Пахну страхом, животным ужасом. Моя слабость видна. Как на меня ни взгляни, я похожа на жертву. Я похожа на жертву в профиль, анфас, даже со спины, я жертва по-всякому. Мой взгляд становится безумным, и я перестаю существовать. Но иногда жертвы становятся непредсказуемы. Страх — это огромная сила. Страх — это приманка. Он превращает обыкновенного человека в героя, безмозглую тварь — в мыслящее существо, убийство — в случайность… Я — страх. Несчастный случай можно устроить. Все можно устроить, когда дикий страх дышит в твою дверь, а желание выжить подпирает тебя в спину… Мне необходимо выжить. Жизненно необходимо.
У меня все предметы оживают. У них есть голоса, глаза, они дышат, разговаривают на разные темы… По правде говоря, они отвечают мне, когда я о чем-то их спрашиваю. Дедушка разговаривал с ласточками. Я помню. Каждую весну они рассказывали ему одну и ту же историю об Африке, о путешествии, о синем-синем море. Он снова убеждал их свить гнездо на нашем балконе, и они доверялись ему. Он научил меня. Сейчас я со всеми могу разговаривать без переводчика. Дедушки уже нет. Ласточек тоже. На балконе не осталось ни одного ласточкиного гнезда… Среди панельных домов я встречаю только ворон, воробьев, диких голубей и горлиц, но с ними неинтересно. У них мещанские разборки и бытовые проблемы, нет естественной среды, и они измельчали. Это происходит из-за похожих домов, в которых живут одинаковые люди. Интересно, птицы умирают естественной смертью? Я видела убитого воробья и никогда не видела старого голубя. До замужества я жила с постоянными приключениями. Мы гуляли с дедушкой по улицам, а булыжники с мостовой заглядывали снизу мне под платье. Башмаки кусали меня за ноги, чтобы я шла быстрее. Я пыталась не потерять землю под ногами, потому что «верх» и «низ» менялись местами, но дедушка был рядом и всегда спасал меня. Пчелы преследовали меня, как только замечали, но всегда был кто-то, кто помогал мне. Раньше моя жизнь была приключением и выживанием. Теперь осталось только желание уцелеть.
