Нервы мои были на пределе, и я уже плохо различала, что вижу перед собой. Я оглянулась через плечо – вдруг кто-то прячется в темноте? Смешно, конечно, но меня не оставляло ощущение, что за нами наблюдают.
– Интересно, он действующий или списанный?
За спиной что-то хрустнуло, словно тяжелым ботинком наступили на пластиковый стаканчик. Я была готова поклясться, что отчетливо слышала этот звук. Но, возможно, возбужденные нервы сыграли со мной злую шутку…
– Джейкоб, ты слышал это?
– Чего слышал?
Я снова оглянулась – позади была темень.
– Идем отсюда. Мне не нравится…
В то же мгновение голову мне накрыло черным мешком, который болезненно затянулся на шее. Я перестала видеть и запаниковала. Потом издала сдавленный хрип и начала молотить руками во все стороны. Чья-то тяжелая рука обхватила меня за плечи, пока мешок все туже и туже затягивался на моей глотке.
– Отпустите!
– Перл! – издалека донесся до меня отчаянный возглас Джейкоба.
Его сильно ударили, и он застонал. Я услышала, как тяжелое тело грузно упало на доски пирса.
– Джейкоб!
Как бы туго мне сейчас не приходилось, больше всего я боялась за него.
– Джейкоб!
– Заткните эту манду! – услышала я грубый голос с иностранным акцентом.
Я извернулась и сильно треснула пяткой по ноге нападавшего.
– Блядь! – Он свирепо встряхнул меня и швырнул на причал. – От сука!
Едва я приподнялась, чтобы пуститься наутек, чья-то массивная туша навалилась сверху.
– Отпусти меня, сволочь!
Но в шею мне уже воткнулась игла.
Я потеряла способность мыслить. Я попыталась пошевелить руками, но они не слушались. Голова упиралась в доски причала, глаза выкатились, ноги не повиновались, тело словно готовилось перейти в состояние глубокого сна.
– Нет… Джейкоб…
Я изо всех сил попыталась сбросить серую пелену, но она сгущалась все плотнее и плотнее.
Вперед-назад, вперед-назад. Мое тело переворачивалось со спины на живот и обратно. Ощущался постоянный ритм, издалека доносился плеск воды.
Значит, я в отеле, слушаю плеск шум волн, бьющихся о берег. Меня ласкают солнечные лучи, говоря о том, что пора вставать, что будет великолепный день. И я уже ощущаю на языке вкус «маргариты», даже не сделав глотка.
Но дальше начинается гнусная реальность.
Последнее, что я запомнила, – твердь досок на причале и тело Джейкоба где-то неподалеку от меня. На голове у меня был мешок. Ничего не видно. Затем в шею вонзился шприц, и я превратилась в распростертую беспомощную груду.
