– Стой, стой! – Я прижалась к противоположной двери. – Я больше не буду. Только не колите…
Мужчина надел колпачок на шприц и сунул его обратно в карман:
– Только пикни – и сразу получишь.
Он облегченно расправил плечи и стал смотреть в окно. События этого дня, видимо, сильно его утомили.
Так. Он вырвал меня из лап Боунса, но свободы я все же не получила. И как это все им сходит с рук? На языке у меня вертелась масса вопросов, но я боялась раскрыть рот, помня о шприце.
Тогда я отвернулась к окну и постаралась успокоиться. Хотелось реветь в голос, но я сдерживала себя. Все равно не может же этот мужчина оказаться хуже Боунса. Это просто невозможно! Значит, куда бы они не отвезли меня, там будет лучше, чем в особняке.
Я повторяла эту мысль про себя, как мантру.
Я старалась поверить самой себе.
Она думала, что мы ее спасли.
Вот дура!
Она думала, что Боунс плохо с ней обращался… Ну погоди ж, увидишь еще, на что способны я и мой братец. Уж мы-то покажем, что такое настоящий кошмар. Узнаешь еще, как выглядит чистое, натуральное зло!
Так что, возможно, ты еще изменишь свое отношение к уколам.
Она прижалась к двери и сидела тихо, словно мышь. Скованные «браслетами» руки лежали у нее на коленях, сама же не отрывалась от окна. Руки слегка дрожали. Она явно была напугана, но все-таки держалась.
Ну да. Если она думала, что это и есть страх, то ее ждал сюрприз.
Где-то через час мы вернулись на базу, где нас не могли видеть любопытные глаза. Боунса и его людей на этот раз мы нахлобучили по самые гланды. Ошеломленные, они не могли нас преследовать. Тем более что большая часть его боевиков оказалась уничтоженной, и Боунсу теперь потребовалось бы время, чтобы собрать новую команду.
Мы были в безопасности. Пока что.
Автомобиль остановился, мы вышли. Я подошел к противоположной двери и выдернул женщину из салона. Ноги ее не держали, поэтому она едва не грохнулась на бетон дороги. Женщина что-то прошипела сквозь зубы, но по-прежнему не проронила ни слова.
Я ухватил ее за загривок и повел в здание. Высадившиеся бойцы снимали свои бронежилеты, снимали с себя оружие – битва была окончена и опасность миновала. Кейн и остальные зашли в дом сразу за нами, обсуждая нашу победу.
– Этот ублюдок даже не заметил, как мы ворвались к нему!
Кейн вошел в комнату и немедленно налил себе виски.
– Я прострелил ему руку, чтобы послушать, как он будет орать от боли. Просто чудесно!
Женщина стояла посреди комнаты. Руки ее оставались скованными. Она внимательно осматривалась, ища пути к бегству. Лицо ее оставалось непроницаемым. Вообще, ей удавалось сдерживать свой страх.
