Я не любила делиться и могла постоять за себя, если кто-то вдруг захотел потрогать мои вещи, пиная и размахивая руками. В конце концов люди начали избегать нас. Они вытаскивали своих детей из песочницы или качелей, когда видели, что идем мы. Я была абсолютно счастлива играть в одиночку. На самом деле, мне так даже больше нравилось, но моей маме было трудно принять это. Она перестала водить меня на площадку, но вместо этого купила качели и сделала песочницу во дворе.
Когда мне исполнилось пять лет, мама сказала папе, что мне лучше подойдет домашнее обучение.
– В конце концов, Хайди тоже была на домашнем обучении, и посмотри, какой она стала, – спорила она.
Я не могла себе представить ничего лучшего, кроме как быть целыми днями дома с моей мамой и Бякой, но папа решительно воспротивился.
– Она никогда не научится твердо стоять на своих двух ногах, если рядом всегда будешь ты, готовая поймать ее, даже если она не падает, – объяснял он ей.
Я не плакала, когда мама высадила меня в первый день у ворот детского садика. Но телефонные звонки начались почти сразу же. Я не только покусала Линдси Тоффл во время занятия, но еще я как по сигналу закатывала истерики. А еще я устраивала побеги.
Наш дом находился в пятнадцати километрах от школы, но это не мешало мне сбегать из школы. Когда что-то происходило не по моему сценарию, я бежала домой, не оглядываясь назад. Я бежала недостаточно быстро, чтобы убежать от взрослых, но некоторым точно пришлось попотеть, чтобы меня догнать. Как только кто-то замечал меня, они кричали: «Аврора убегает!» Спустя несколько минут меня возвращали в школу и вели в кабинет директора. В тот первый год я провела много времени, сидя на стуле в кабинете директора и разговаривая с миссис Строгейт, школьным консультантом. Именно она посоветовала, чтобы меня обследовали.
– Зачем? – спросил мой папа. – Рори уже читает целые книги, хотя ей всего пять.
Моя мама положила свою руку на папину и сжала ее.
– Это не будет лишним, Рой, – сказала она.
Я прошла тест на 10 и еще кучу разных тестов, со всеми из которых я великолепно справилась.
– Кажется, у нас тут маленький гений, Руби, – гордо сказал мой папа.
– Но у нее вообще нет друзей, – ответила она.
К концу этого года я перестала сбегать и научилась контролировать свои эмоции, но было уже слишком поздно. Либерти – маленький городок. В моем классе было всего лишь пятнадцать детей, одного из которых я покусала. У всех уже сложилось представление обо мне.
