Все правильно, от батьки в принципе могли быть неприятности, и я это понимал, но что тут обманывать.
— Они с матерью в разводе! — сказал я, сглотнув, уж больно не любил эту тему. — С прошлого года!
— Та ты що? — явно глумясь, вытаращил глаза сиплый, не пытаясь скрыть радости, ну еще бы, теперь и единственное препятствие исчезло. Он стал обходить меня кругом, как бы разглядывая во всех подробностях. — То-то я и дывлюся, ты все з мамкою ходышь!
Все снова загоготали.
— И що у вас там, в Москви, з матирю? — Он не собирался заканчивать эту бодягу, ему явно нравилось гарцевать тут перед всеми. — Своя хата, чи що?
И тут я вдруг звонко рассмеялся, живо представив себе хату типа этих, да еще с поросенком в сарае, и почему-то на Красной площади, как мы там с матерью кормим кур, ходим с ведром по воду и сушим белье на веревке. Понимал, что это лишь усугубит ситуацию, но ничего с собой поделать не мог, все смеюсь и смеюсь, никак не могу остановиться.
— Ты чого ржешь як жеребець? — несколько опешил сиплый. — Говори, а то зараз дам у вухо!
— Нет, не хата! — утерев слезы, наконец выдавил я из себя. — Квартира!
— Хвартыра? — видно, не совсем понимая, о чем идет речь, насторожился сиплый. — На який вулици ця ваша хвартыра?
— На Кирпичной! — легко ответил я. — На Кирпичной улице!
— От брехло! — возмутился сиплый. Он даже раздулся от негодования.
— Брехло, брехло!!! — опять подала голос толпа.
— Кырпычна, оловяна, деревяна! — передразнивая, противным голосом пропел сиплый. Затем опять повернулся к своим и торжественно отчеканил: — Немае такой вулици в Москви!
Все одобрительно загудели:
— Немае! Брехло! Брехло!!!
— А ты что, — вскинув голову, отважно поинтересовался я, — все улицы в Москве знаешь?
На какое-то мгновение тот немного растерялся, у него забегали глаза, но, быстро совладав с собой, он сообщил, гордо подбоченясь:
— Я-то? Я знаю! Вулицю Ленина в Москви знаю!
По толпе прошел дружный гул согласия.
— Нет никакой улицы Ленина в Москве! — твердо и спокойно сказал я. — Нет и не было никогда!
А что, умирать, так с музыкой.
— Ты мени Ленина не трожь! — с угрозой прошипел сиплый. — Вулиця Ленина у всих мистах е!
— А в Москве, — еще тверже и громче повторил я, — улицы Ленина нет!
Из толпы раздалось, на этот раз яростно:
— Брехло!!! Брехло!!! Дай йому, Мыкола!!! Дай!!!
— Ну я це тоби запамятаю! — клятвенно пообещал этот сиплый Микола, услышав требования односельчан. — Брехло, москаль поганий!
Поведя плечами, он скинул свой огромный пиджак и приблизился вплотную. Предлог был найден, и тянуть не имело смысла. Удар по морде теперь можно было ожидать в любой момент.
