; после этого тверской князь выехал к хану, «ища великого княжения»
>{609}, но двинулся «околицею, не прямицами и не путма»
>{610}. Поскольку отправился Михаил в путь 5 сентября
>{611}, очень вероятно, что он не знал об уходе хана из Москвы, и, уж во всяком случае, рассчитывал застать его еще в русских пределах
>{612}, но, будучи вынужден из опасения перед москвичами идти окольным путем, не сумел этого сделать.
Той же осенью к Дмитрию от Тохтамыша пришел посол Карач>{613}. Целью этого посольства, несомненно, был вызов великого князя в Орду, естественный в сложившейся ситуации. Таким образом, Дмитрий после ухода Тохтамыша не только не поехал в Орду сам, но не отправил туда первым даже посла — фактически это означает, что великий князь продолжал считать себя в состоянии войны с Тохтамышем и ждал, когда хан сделает шаг к примирению. Не торопился Дмитрий и после приезда Карача — только весной следующего, 1383 г. он отправил в Орду своего старшего сына Василия, «а съ нимъ бояръ старейших»>{614}.
Этот ход был политически точен. Если бы великий князь отправился сам, во-первых, его жизнь была бы в опасности — если не от хана (что, впрочем, должно было представляться вполне реальным — Михаил и Александр Тверские были казнены за куда меньшие провинности, им и в голову не приходило воевать с «самим царем»), то от бывших Мамаевых татар, желающих отомстить за позор Вожи и Куликова поля, или находившихся в Орде людей Михаила Тверского. В случае гибели Дмитрия Московское княжество попало бы в сложную ситуацию: его старшему сыну было одиннадцать лет. В убийстве же Василия заинтересованных не было: для хана оно означало бы усугубление конфронтации с Дмитрием, для Мамаевых татар не имело смысла, так как княжич не участвовал в Куликовской битве, для тверичей означало бы навлечь на себя месть Дмитрия, от которой, как показал пример Олега Рязанского, покровительство Орды не спасет. Во-вторых, поехав в Орду лично, Дмитрий поставил бы себя вровень с Михаилом Тверским и признал бы свое полное поражение. С другой стороны, послать кого-либо рангом ниже великокняжеского сына было бы в данной ситуации чрезмерной дерзостью.
Михаил Тверской, несмотря на личную явку, Великого княжения Владимирского не получил, оно было оставлено за Дмитрием Ивановичем>{615}. В качестве причин такого решения хана в историографии назывались богатые дары, полученные от москвичей, и реалистическая оценка Тохтамышем соотношения сил на Руси
