Во время IV Латеранского собора внимание папы было обращено прежде всего к монастырям и монашеским орденам, то есть к нижестоящему духовенству, поскольку, проанализировав ситуацию на религиозном фронте, он осознал, что одной из причин роста популярности еретических течений стал моральный упадок духовенства высшего звена и соответственно падение его авторитета в глазах верующих. Потенциально монастыри и ордена могли послужить понтифику подспорьем в его борьбе, так как являли собой положительный пример следования католической вере. Однако наделе все обстояло немного иначе, потому что большинство монастырей и орденов подчинялись, скорее, локальной светской власти, нежели напрямую папе[6].
Посему напрашивалось иное решение: учредить новые монашеские ордена, которые были бы в непосредственном подчинении понтифика.
Реализовать эту идею Иннокентий III не успел. Это сделал сменивший его на святом престоле камерарий[7] Ченчио Савелли, ставший папой под именем Гонорий III. Он утвердил уставы кармелитов и францисканцев, а немногим позже выпустил буллу «Gratium omnium», в тексте которой впервые назвал доминиканцев братьями-проповедниками. Основателем ордена доминиканцев, или, как его еще стали называть, ордена братьев-проповедников, был святой Доминик, известный своей преданностью папству[8].
Папа платил доминиканцам взаимностью и оказывал им всяческое покровительство. Обратил он свой взор также на созданный в 1209 году орден францисканцев, основателем которого был Джованни Бернардоне, более известный как святой Франциск Ассизский, знаменитый своим смирением и призывами к верующим отказаться от всякой собственности, а пропитание себе добывать физическим трудом. Поначалу высшее духовенство отнеслось к «серым братьям» (так называли францисканцев за цвет их сутан) с подозрением, уловив в содержании их проповедей схожесть с учением вальденсов[9], однако вскоре Франциск, выступавший перед населением как апологет политики папства, все же расположил к себе понтифика.
Вскоре доминиканцы и францисканцы, на которых более не распространялся контроль местных епископов, начали рассредоточиваться по миру, наделенные правом проповедовать, исповедовать, налагать/снимать епитимьи, отлучать от церкви, вести партизанскую деятельность в общинах еретиков (даже притворяться таковыми при необходимости) и совершать едва ли не любые деяния, если это было в интересах церкви. По сути, активная деятельность именно этих орденов в XIII веке удержала католическую церковь от угрожавшего ей развала.
