— Ну, кто палку дров принесёт? Денег не дам, но покормлю, — сказал он. Все пятеро, кроме Кима, без слов поднялись и направились к воротам.
— Эй, однорукий, а ты что, не пойдёшь? — окликнул его Клёцка.
Ким покачал головой.
— Не смогу, — сказал он с кашлем. — Может, другая работа есть?
— Есть, — рассмеялся Клёцка, — городской сортир нужно почистить. Возьмёшься? Работа грязная, но завтра весь день кормить буду. Ну и одежду дам и в душ потом пущу. У меня при столовке гостиница для торгового люда, там свой душ есть.
Ким выругался, колеблясь — в туалете при харчевне его наверняка ждали авгиевы конюшни. Но три раза поесть горячее… А еще душ — он понял, что уже несколько недель не мылся. Ким кивнул, пока кабатчик не передумал.
— Добре, — сказал Клёцка, — идем, снаряжу тебя. Но попробуй схалтурить или одежду продать — в карцере тебе почки отобьют. Понял?
* * *
Через два часа Ким закончил оттирать кафель.
В помещении было холодно — Ким открыл окна под потолком, чтобы выпустить сшибающий с ног запах. Клёцка не обманул — на Киме был костюм химзащиты и противогаз. После двух часов у Кима дико устала здоровая рука, однако он, как ни странно, чувствовал веселье. Почему-то на ум пришла давно услышанная легенда: однажды мальчик пришёл к мастеру и попросил научиться драться, но мастер заставил мальчика мыть окна. Через два месяца мальчик пришёл к мастеру жаловаться, но тот без разговоров ударил его. К своему удивлению, мальчик понял, что может отразить удар — привыкшие мыть стёкла руки, сами поставили блок.
— Надо же, какой костюм богатый, — сказал грубый голос за спиной.
Ким обернулся — выход из туалета перегораживали три сытых увальня. Бандиты. Впереди стоял низкорослый армянин с ножом, позади него скалились в бороды ещё двое. Ким оглянулся, окна выходили на стену соседнего здания, так что орать было бесполезно, а из оружия у него был только ёршик.
Костюм химзащиты стоил дорого, за такой легко могли и зарезать.
— Не глупи, снимай костюм, — приказал армянин.
— Как звать-то тебя, — зевнув, спросил Ким, — чтоб знать кого боятся.
— Рафик звать. Снимай, ещё минута, и мы сами возьмем.
Ким огляделся в поисках оружия. Он не сильно-то боялся армянина — по тому, как южанин держал нож, было видно, что максимум, что тот резал в жизни, это хлеб. Знал Ким такую породу — в толпе опасны, а как поймаешь одного, так сразу: «Не обижайся, брат! Шутка была».
Ещё Ким понял, как же он устал. Устал притворяться, устал прятаться. Устал от унижений. Тогда в бою с ордынцами он чувствовал себя счастливым. Прошло столько лет, когда он не мог применить свои навыки. Сейчас же, видя троицу бандюков, он почувствовал, что улыбается.
