Напротив Глухаря сидел Расим, рядом с безжалостным женским батальоном — начальницы врачей, учителей, сервисных служб. Шумные, так и не способные выбрать одну из своих за главную, они выпихивали как общий голос Ильфата.
— По краске, краске-то что? — спросил Хворост.
Масляную краску везли с Уфы, платить за неё приходилось золотом, но без неё влага в законопаченном городе сжирала металл за месяцы. Докладная про краску лежала на столе и комендант даже не хотел смотреть на неё — суммы расходов по ней вызывали боль почти физическую.
— Найдём средства, — ответил комендант, — на краске экономить нельзя.
Хворост, приготовившийся к борьбе, моргнул — не ожидал такой лёгкой победы. Вот такое оно, айкидо управления, подумал Комендант, никто из вас его и не знает.
Приоткрылась дверь — в зал вошла Карина. Она остановилась в дверях, освещённая слабым светом ламп. Длинные ноги, стройная фигура, волосы цвета нефти. Комендант не видел в темноте лица, но память дорисовывало остальное — чистая кожа, голубые глаза и тонкие губы. По документам она была татаркой, но Люций сомневался — ни у кого он не встречал таких по-азиатски точёных черт. Она расставила стаканы с чаем, а когда ставила стакан перед комендантом, как бы нечаянно уронила волосы ему на плечо. Дыхание у Люция перехватило, он выпил чай быстрыми глотками, не чувствуя обжигающий жар. Кончики красных, сочных губ изогнулись в понимающей усмешке. Помада Карины стоила сотни пайков, и это был подарок коменданта.
Он покрутил чашку в руках, глядя, как на дне тонут чаинки. Чай был роскошью — жители довольствовались заваркой липы, жжёного хлеба или свёклы. Все успокоились — мало кто сейчас мог позволить себе такую роскошь, и наслаждались моментом.
Чай был подарком Гильзы — мягкая удавка, затягивающаяся на шее Коменданта. Вроде и нет у уфимского майора права быть на Совете, а не позвать нельзя. Сидит паук в углу, слушая и делая какие-то выводы. Может и проблема с вагонами не случайна — остановилась торговля и сразу кресло под комендантом зашаталось. Ещё один месяц — любой приходи, бери Сибай. Не рискнут, конечно, до такого доводить — слишком близко Орда. Ох, как хочется опять занять пайки и сразу решить все проблемы, но нельзя — только того и ждёт майор.
Важен Сибай, хоть и всего две тысячи человек населения. Медь, серебро, золото, известь для металлургии — не будет Сибая, половина оружейной промышленности известной части России встанет. Знает это и майор, знают и начальники за столами. Связана Республика тонкими нитями торговли — убрать их, и ничего не останется. Исчезнет, как пыль, как почти вся страна. На стене карта — Уфимская Республика, а от неё во все стороны ноги паука — железные дороги. В центре Уфа, там производство лекарств и переработка нефти — все города республики обогреваются мазутом, который поставляет Столица. В сторону Казани тянется дорога, обрываясь на Туймазах — оттуда на заводы Столицы идёт нефть. На восток уцелела дорога до Аши, там металлургический комбинат. Южнее трасса на Белорецк — сердце всех дорог на восток, а от него уже дорога до Сибая. На юг от Уфы — Кумертау, там почти всё машиностроение Республики. Слева от Республики ещё один паук — Казанская Республика. Сверху и снизу от Уфы карта в белых пятнах — севернее почти неизведанная Уральская Республика, а южнее огромная территория Орды. Хоть зовемся гордо Республиками, но каждая из них, это диктатура с красивым названием.
