Дхарма — то, чем вам хочется делиться. Вы можете любить что-то, но не испытывать желания делиться этим с окружающими, и это нормально. Я люблю йогу, но не хочу работать с потными людьми в классе! Но если бы у меня возникло такое желание, поверьте, я записалась бы на ближайший курс по подготовке преподавателей.
Дхарма, как правило, связана с чем-то, чем вы хотите делиться, но боитесь. Вам может казаться, что у вас мало опыта, образования, вы слишком молоды или стары, и поэтому никто не будет вас слушать. В этой книге мы научимся преодолевать такие мысли. Если желание делиться присутствует, оно связано с дхармой.
ПОЧЕМУ ВАША СЕМЬЯ МОЖЕТ ПРОТИВИТЬСЯ ВАШЕЙ ДХАРМЕ
Концепция дхармы одновременно нова и стара как мир. Подумайте о своих родителях: они прожили жизнь в соответствии с дхармой? Знали ли они о своем предназначении? А ваши бабушка с дедушкой? Им вообще в голову приходило, что в жизни у каждого есть предназначение? А их родителям? А родителям их родителей?
Наши современные предки (я говорю примерно о последнем тысячелетии), скорее всего, не имели ни малейшего понятия о дхарме. В школе этому не учат. И в общине тоже. Веками предназначение людей заключалось в том, чтобы вступить в брак, завести детей и обеспечивать семью. Человек чувствовал обязательство перед своей семьей и обществом, а не перед высшим «я». И учили его жертвовать, а не сомневаться.
Однако в последние годы концепция предназначения вновь стала актуальной, и необходимость в этом назревала уже давно. Мы пробуждаемся, вспоминаем о нашем потенциале и возвращаемся к философии, преобладавшей в древние, более мистические времена. Хотя наши бабушки и дедушки не подозревали о дхарме, об этом знали их предки в сотом колене. В глубине души мы понимаем, что простое выживание не является полноценным проживанием человеческой жизни; человеку нужны глубина, смысл, цель. Мы — одно из первых современных поколений, затребовавших право иметь высшее предназначение; неудивительно, что на нас обрушивается негодование тех, кто вырос в старой парадигме и не может понять нашего стремления к истине.
«Что это за истина, о которой ты твердишь? Истина в том, что жизнь трудна и никому не нравится своя работа, но надо просто смириться», — вот что говорили мне. Но я знала, что часть меня должна умереть, чтобы другая смогла жить. Выбирая, кого убить (меня нынешнюю или потенциальную будущую меня), я ни капли не сомневалась, с кем хочу остаться.
