) – и тем самым различие (
making different) – в принятие Индией некоторых тем, которые обычно считаются каноническими и в классической, и в позднекапиталистической модерности. Индия, кажется, сопротивляется капиталистическим идеалам распада иерархии поколений (у индийцев уважают патерналистский/родительский авторитет), суверенитету индивида (сохраняются нормы расширенной семьи), потребительскому выбору (яппи подчиняются старшему поколению). Устойчивость этих черт индийского общества настолько ставит в тупик экспертов
Wall Street Journal что они, в конце концов прибегают к образу парадокса, хорошо знакомого по всем спорам об Индии. «Индийцы способны жить одновременно в нескольких столетиях»
[126] – троп, характеризующий индийского капиталистического и потребительского субъекта как способного совершить невозможное.
Эти цитаты показывают, насколько плотно и непреклонно определенный взгляд на историю и историческое время как индикатор прогресса/развития вжился в повседневный язык, которым журналисты в ведущей американской капиталистической газете пытаются объяснить природу индийского рынка. «Несколько столетий», упомянутых выше, так легко идентифицируются говорящим потому, что у него в голове существует представление о дистанции между ними в другой, европейской, истории. И это позволяет ему заявить, что в Индии эти различные исторические периоды кажутся сжатыми в одно историческое мгновение. Это не более чем вариант тезиса о «неравномерном развитии». Подобные образы весьма популярны в модернистских описаниях Индии. Уже почти клише описывать Индию как государство противоречий, где древние храмы стоят рядом с современными заводами, а «физик-ядерщик» может начинать день «с подношения пуджи (церемониального дара) глиняному богу»[127].
Такие прочтения взаимоотношений между логикой капитала и историческим различием воспроизводят историцизм несколькими способами. С позиции Томпсона, историческое время – это период ожидания, через который должны пройти страны третьего мира, чтобы исполнить логику капитала. Позицию Томпсона можно видоизменить с помощью тезиса о «неравномерном развитии» и провести различия между «формальным» и «реальным» подчинением труда капиталу[128]. Но при этом идея пустого, однородного исторического времени не исчезает, поскольку именно течение такого времени сокращает разрыв между двумя формами подчинения. (Иными словами, подразумевается, что «реальный» капитализм означает «реальное» подчинение.) Можно, оказывается, говорить и об образе исторического времени, схлопнувшегося в парадокс, где индийцы «живут одновременно в нескольких столетиях».
