«Милая»? Он это серьезно?
– Нет, – быстро говорю я. – «Дорогая» – лучше.
– Или «солнышко», «лапочка», «ангел»…
– Может быть. Послушай, давай пока просто забудем об этом.
Лицо Коннора вытягивается, и мне становится стыдно. «Брось, Эмма, ты вполне можешь обращаться к своему бойфренду “дорогой”. В конце концов ничего в этом особенного нет. Надо лишь привыкнуть».
– Прости, Коннор, – извиняюсь я. – Не знаю, что на меня нашло. Наверное, еще не пришла в себя после полета. – Я беру его руку и сжимаю. – Дорогой.
– Все в порядке, дорогая, – улыбается он, вновь обретая обычное хорошее расположение духа, и целует меня. – До вечера.
Вот видите? Это так легко.
О боже…
Ладно, у всех парочек бывают моменты неловкости. Совершенно обычное явление… наверное.
Около получаса уходит на то, чтобы добраться из квартиры Коннора в Мейда-Вейл до Айлингтона, где живу я. Открываю дверь и вижу на диване Лиззи. Физиономия у нее сосредоточенная, вокруг валяются бумаги. Она так много трудится, моя Лиззи. Иногда даже слишком.
– Над чем ты работаешь? – сочувственно осведомляюсь я. – Замышляешь очередное мошенничество?
– Нет, читаю статью, – рассеянно отвечает Лиззи, показывая глянцевый журнал. – Здесь говорится, что со времен Клеопатры критерии красоты остались неизменными и есть способ проверить, насколько ты красива. Делаешь кое-какие измерения…
– Правда? – оживляюсь я. – И что там у тебя?
– Еще не закончила. – Она снова хмурится, вглядываясь в страницу.
– Значит, пятьдесят три… минус двадцать… получится… Господи боже, какой кошмар! Всего тридцать три!
– Из?..
– Из ста! Тридцать три из ста!
– О Лиззи. Какое дерьмо!
– Знаю, – кивает Лиззи серьезно. – Я уродина. И знала это. Понимаешь, знала всю жизнь, в глубине души, но…
– Нет, – отмахиваюсь я, стараясь не смеяться. – Я имею в виду, твой журнал – дерьмо! Нельзя измерить красоту какими-то дурацкими цифрами. Да ты взгляни на себя!
У Лиззи самые большие в мире серые глаза, прекрасная чистая кожа. Абсолютно потрясающее лицо, хотя ее последняя прическа, пожалуй, слишком строга.
– Да кому ты веришь? Зеркалу или идиотской, бессмысленной журнальной статье?
– Идиотской, бессмысленной журнальной статье, – вздыхает Лиззи с таким видом, словно это совершенно очевидно.
Она, конечно, не всерьез. Но с тех пор, как Лиззи бросил Саймон, ее бойфренд, ее самооценка угрожающе снизилась. Поэтому я немного беспокоюсь за нее.
– Это и есть золотые пропорции красоты? – спрашивает наша третья соседка, Джемайма, цокая каблуками-рюмочками. На ней бледно-розовые джинсы, облегающий белый топ, и выглядит она по обыкновению ухоженной и загорелой.
