Итогом церковного проектирования Тона стал выпуск в Санкт-Петербурге в 1838 году альбома «Проекты церквей, сочиненные архитектором Ея Императорского Величества профессором Константином Тоном», содержащего наряду с изображением выстроенных сооружений «Образцовые проекты» храмов. Высочайшим указом в 1841 году они были рекомендованы в качестве образца подлинно национальной архитектуры. Это был апофеоз архитектурной деятельности Тона. Никто после него не удостаивался такой чести и не приближался так близко к императору, который в 1844 году пожаловал Тону наследственное дворянство.
Но и этого царю Николаю Павловичу оказалось мало. Он настолько полюбил Тона, что только его позиционировал как истинно русского архитектора. В 1840 году Тону поручается уже составление атласа образцовых проектов крестьянских строений для различных частей страны. В короткий срок – менее чем за полгода – зодчий разработал 89 проектов жилых, общественных построек и служб для села. Для того чтобы в каждой деревне, а не только в столице, подданные Российской империи смогли бы насладиться результатами его труда.
В 1837 году в составе группы московских мастеров Тону было поручено составление проектов Большого Кремлевского дворца и Оружейной палаты, в которых композиционными и стилевыми средствами Тон должен был подчеркнуть связь с национальным прошлым – древними храмами и дворцами Кремля. Что в итоге ему удалось с лихвой, в доказательство тому были созданная им живописно-свободная планировка ансамбля, сводчатые и купольные перекрытия, декоративные аналогии с архитектурными формами XVII века и так далее.
Возглавляя стройку с 1838 года в качестве главного архитектора, Тон сумел довольно в короткие сроки (до 1851 года) осуществить все необходимые работы. Короткие – по сравнению с тем, сколько возводился храм Христа Спасителя. А ведь только в одном Большом Кремлевском дворце Тон спроектировал более семисот помещений, среди которых и колоссальные, богато украшенные парадные залы, и не менее великолепные по отделке императорские апартаменты. По проекту Тона также сооружена колокольня Симонова монастыря, значительно перестроил он и здание Малого театра (после Осипа Бове, 1840), Инвалидный дом в Измайлове.
И хотя в 1850-х годах архитектор разработал еще несколько интересных проектов (в том числе металлического шпиля собора Петропавловской крепости в Петербурге и восстановления после пожара московского Большого театра), реализации в натуре они не получили. А с 1860-х годов Тон фактически прекратил активную проектную деятельность. В эти годы он продолжал наблюдение (в значительной степени лишь формальное) за работами в храме Христа Спасителя и по-прежнему преподавал архитектурную композицию в Академии художеств, где его почитали как отца родного – строгого, но справедливого: «Большая часть учеников-архитекторов была очень предана Тону, они все его боялись и только его и слушали. Впрочем, иначе и быть не могло. Тон в архитектурном классе не берег авторитета профессоров архитектуры, он, напротив, ругал их при учениках на чем свет стоит, только, разумеется, за глаза. Все поправки на чертежах учеников, сделанные не им, он уничтожал, называя их глупыми; он распоряжался как Юпитер-громовержец, – говорили ученики, – и беда той программе, которая была представлена на экзамен без предварительного одобрения Тона. Он без всяких церемоний рвал ее с доски, что было сделано им не раз», – отмечали современники. В 1881 году Константин Андреевич Тон скончался.
