Валентина ГАГАРИНА. И вот - Москва, маленькая комната в помещении казарменного типа, почти без мебели. По утрам подъезжал автобус и увозил ребят. Мы, жены, знали лишь то, что ехали они в научные учреждения слушать лекции. Потом нас пригласил к себе генерал Каманин и кое-что рассказал о будущей профессии наших мужей.
Марина ПОПОВИЧ. Столы в комнатах заменяли Т-образно сложенные чемоданы и ящики с книгами. У Хруновых в основном учебники по математике и техническим наукам. Никакой мебели ни в одной семье не было. У нас была единственная на всю «казарму» электрическая плитка, и на ней готовили пищу сообща.
Вечером, когда мужья возвращались с работы, наш улей оживал. В каждой семье это проявлялось по-своему. Юрий Гагарин вечерами всегда играл с дочкой Леночкой, учил ее разговаривать, Герман Титов вслух читал своей жене романы Льва Толстого. Слышимость в казарме была превосходной… По очереди ходили в кино: кто-то должен был оставаться с детьми. Старшему из ребят тогда было 10 лет - это был Женя Комаров.
Вскоре появился «космический» ребенок. Отец мечтал о мальчике, а родилась девочка. Это была вторая дочь в семье Виктора Горбатко. Имя ей выбирали женщины сообща. Назвали Маринкой.
Летчик-космонавт СССР Герман ТИТОВ. В первые дни пребывания в отряде мы, конечно, присматривались друг к другу. Мы были разными не только по возрасту, росту, внешности, но и по опыту жизни, по характерам, по индивидуальным склонностям. Однако было у нас и много общего: отличное здоровье, хорошая физическая подготовка и конечно же одинаковая, почти восторженная увлеченность новым делом.
- Подумайте только, ребята: вы обучаетесь делу, которое пока что по силам разве только героям научно-фантастических романов! - говорил нам заместитель командира отряда Николай Федорович Никерясов.
Они отлично дополняли друг друга, наш командир и его заместитель - ставший коммунистом в первые месяцы Великой Отечественной войны, скупой на слова, до педантизма требовательный Евгений Анатольевич Карпов и жизнерадостный, умевший одним своим присутствием создать хорошую психологическую атмосферу Николай Федорович Никерясов. В отряде были коммунисты с партийным стажем куда большим, чем у нашего комиссара. По годам наш ровесник, с нами, молодыми летчиками, он легко находил общий язык. Что же касается авторитета… Теперь-то я понимаю, как трудно было ему завоевать авторитет. Тем не менее он пользовался большим авторитетом и у нас, кандидатов в космонавты, и у нашего командира. Евгений Анатольевич не принимал ни одного важного решения, не посоветовавшись с Николаем Федоровичем.
