Тяжело, когда нет своей комнаты, а их с Майей определили ночевать как раз в зал.
– Рассказывай дальше! – потребовала Майя, ее названия не интересовали, подавай ужастики. – Что там случилось с этой рекой?
– Да не про реку я хотел рассказать, а про город! Он так же назывался, как и река, – Молога, – досадливо махнул рукой Лис, но потом снова вошел в ритм рассказа, и его голос опять зазвучал бархатно-мягко, тихо и зловеще.
Дара любила слушать истории великой тети, и, кажется, этот волшебный талант – завлекать словами – передался и Елисею.
– Жили мологжане хорошо, всего у них было вдоволь. Собирали ягоды, грибы, рыбачили, стреляли уток. Земля плодородная, поля, огороды. Трава на лугах выше макушки, а значит, в достатке было молока и мяса. Да и меда с излишком. В Мологе постоянно устраивались ярмарки, приезжали даже столичные актеры. В общем, жили счастливо. Но вот сверху пришел приказ – город топить, строить гидроэлектростанцию. Ну… – Лис замялся и покосился на ловящую его слова Майю, – электричество чтобы производить.
Наверное, будущий инженер Елисей уже лихорадочно соображал, как объяснить маленькой девочке работу гидроэлектростанции. Но Майя приняла этот факт за данность, а вот Дара задумалась: и правда, а какая связь между рукотворным морем и электричеством?
Водохранилище… Даре вспомнилась бочка, которую бабушка Галя ставила под водосток, и, когда шел дождь, звенящий поток с крыши устремлялся прямо в это «водохранилище». Собранным дождем поливали огород и комнатные цветы. Но Рыбинское водохранилище похоже на море, раз так его называют, и нужно оно не для полива, а для выработки электричества. Загадка. Дара глянула на включенный торшер. Ой, да какая разница, как вода становится светом! Люди приручили воду. И благодаря этому за сто километров от водохранилища на одеяльном шалаше сверкают огни.
– Местных жителей новость поразила, – продолжал Лис.
– Еще бы! Эта новость поразила бы и сейчас: «Выселяйтесь, хватит сажать картоху на дне моря!» – сказала Дара, но, вспомнив, что Лис учится на машиностроительном факультете, а значит, ратует за прогресс, добавила:
– Но, в принципе, электричество – это хорошо.
– Только как тут радоваться лампочке Ильича, когда надо бросить дом, сад и уезжать в неизвестность, – задумчиво произнес Лис. – А будет ли электричество в этой неизвестности? Может, и зря уезжали? Хотя если мыслить глобально, то электричество – это хорошо.
Дара снова посмотрела на включенный торшер. Обычный старенький абажур из плотной ткани с бахромой по краю, немного запылившийся – великая тетя не любила тратить жизнь на уборку. Только заканчивался июль, но вечерами уже пахло осенью даже здесь, в Ярославле, а свет торшера, теплый и желтый, манил завернуться в плед и выпить какао. Ради таких уютных вечеров где-то когда-то выселили людей из домов. Из целого города. Звучало фантастически. Неужели это на самом деле случилось? Был город – и не стало, а вместо него раскинулось море.
