Обретя через несколько невыносимо долгих секунд контроль над телом, Андрей поднял руки над головой так высоко, что почувствовал, как хрустнули суставы.
— Вот так и стой, — неожиданным басом одобрительно прогудел второй милиционер.
— Михалыч, — крикнул он в сторону уазика, — доложись там, что мы поймали вора.
— Рация барахлит, — из открытого окна показалась заросшая густой бородой рожа. Должно быть, это и был Михалыч. — Так повезем, а там и оформим по всем правилам.
— А может, мы его… — задумчиво произнес милиционер с пистолетом, из дула которого вялой змеей выползала струйка сизого дыма, — … при оказании сопротивления… как особо опасного?..
— Шлепни его, Петюня, — заржал Михалыч, побагровев еще больше, — пусти кровушку!
Петюня оскалился, показав длинные желтые зубы, и медленно навел пистолет прямо на Андрея.
— Ну что, касатик, будешь знать, как воровать ситро.
До этого момента Андрея не покидала мысль, что он участвует в какой-то нелепой уличной постановке, быть может, в некоем извращенном флешмобе. Однако, глядя в черную бездну дула, что, казалось, увеличивалось и пульсировало, он внезапно ощутил, что милиционеры не блефуют и действительно собираются его убить.
— Я… — во рту пересохло, и он не мог подобрать нужных слов. Все знание родного языка улетучилось, оставив его наедине с одной всепоглощающей мыслью о том, что он вот-вот прекратит жить.
— Я…
— Ты хер с бугра! — Петюня еще больше оскалился, раззявив рот в дикой улыбке почти до ушей, и приготовился стрелять.
Понимая неизбежность собственной смерти, Андрей выкрикнул единственное слово, что крутилось в его голове:
— «Кольцов»!!!
Петюня поперхнулся так, будто только что проглотил огромную рыбью кость, и немедленно спрятал пистолет в кобуру, воровато оглядываясь. Распаренная репа головы Михалыча скрылась в кабине. Молоденький милиционер справа, до этого мгновения трепетно ожидающий зрелища неминуемой казни, очнулся от наваждения, потупил глаза и принялся нарочито-сосредоточенно изучать свои не очень чистые ботинки.
— Вот оно как… — с горечью нарушил молчание Петюня… — Значит, приходи кто хошь, воруй…
— Убивай… — тихо и печально добавил молоденький милиционер.
— Убивай… а потом раз… и на тебе! Ну ладно, касатик, — с нескрываемой ненавистью выплюнул он, — поехали в участок. Пусть Рондин разбирается.
Он медленно подошел к Андрею, оказавшись почти на голову ниже, и неожиданно ударил его кулаком в пах.
Андрею показалось, что тело его внезапно перестало подчиняться законам гравитации и взмыло в воздух. Боль была настолько свирепой, что в глазах мгновенно потемнело. Он скорее почувствовал, чем увидел, как падает на грязную дорогу, сложившись перочинным ножом.
