Андрей медленно разделся, ощущая себя будто бы под водой. Ему действительно необходимо было поспать.
Окинув взглядом комнату, он не сразу нашел выключатель, находившийся на уровне его головы у груды птичьих клеток.
Выключил свет и тотчас же почувствовал, как тьма и усталость, объединив усилия, тянут его вниз. На ощупь он добрался до дивана, плюхнулся под его жалобный скрип и, по достоинству оценив крепость вонзившихся в тело пружин, наконец закрыл глаза.
Он попытался проанализировать все безумства прошедшего дня, но обнаружил, что рациональное мышление ему недоступно. Организм упрямо отключал сознание.
Завтра… Завтра утром… Завтра утром…
Но все же, почему он там оказался? Прямо у пожарного выхода. Почему он?..
Исчезли все звуки. Потом и он исчез, провалившись в бездну сна.
Сначала была тьма.
Во тьме родились белые всполохи. Свет, яркий свет солнечного дня постепенно наполнил вселенную.
И он увидел сон.
Это был очень странный сон, в котором ему была отведена роль зрителя. Так, будто он в самом центре фильма, поставленного специально для него, однако может лишь наблюдать, не принимая участия в происходящих событиях.
Андрей находился во дворе уютного двухэтажного коттеджа рядом с сверкающей лаком «Ауди». Ну конечно, ведь это его машина. Он протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но не смог. Он не увидел и руки, хотя чувствовал свое тело. Ему была отведена роль невидимки. Как это часто бывает во сне, он принял эту роль безропотно.
Дверь коттеджа открылась, и показался высокий мужчина, одетый в легкие льняные шорты и простую белую футболку. В правой руке он держал тяжелый, судя по виду, чемодан.
Андрей попытался разглядеть черты лица незнакомца, но они были смазаны и постоянно расплывались. Он вынужден был отвернуться, почувствовав приступ головокружения.
Но ведь он видит во сне себя, и память, чертова память, не позволяет ему рассмотреть свои же черты. Он не удивился возможности здраво размышлять, а напротив, обрадовавшись, решил, что ему не помешает досмотреть сон до конца.
Мужчина подошел к машине, открыл багажник и не без труда поместил чемодан внутрь.
Раздался топот, и на веранду выскочил мальчишка лет восьми. Белокурый, с голубыми яркими глазами и румяными щеками, раскрасневшимися от бега. На нем была футболка, изображающая вечно несчастного Друппи, вяло размахивающего плакатом: «I am happy».
— Мы едем в Германию! — закричал он и принялся прыгать, высоко задирая ноги.
