– Чтобы порадовать Билла, – сказал я.
– Придурок он, – отозвался Отец. – Кто, по его мнению, сюда заявится?
– Лучше все-таки обезопасить дом, пока мы не найдем того, кто устроил пожар, Отец, – сказал я.
Он сделал движение рукой.
– С этим все, – заявил он. – Покончено. Кто бы это ни был, он сюда не вернется. Тут больше и жечь-то нечего.
Я передал ключи Кэт.
– Открывать ворота придется тебе, – сказал я Кэт, и она с явной неохотой вылезла из машины, стараясь подражать тону голоса Отца, когда накануне он разговаривал собаками. Естественно, они не обратили на нее никакого внимания, и, когда я въехал во двор, она все еще пыталась их прогнать.
Я поставил машину рядом с амбаром и помог Отцу выбраться с пассажирского места. Он погладил меня по голове.
– Хороший ты парень, Джон, мой мальчик, – сказал он. – И ты слишком хороша для этого проклятого места, милая, – добавил он, ласково взяв в ладони ее лицо.
– Давай отведем его на кухню, – сказал я.
Кэт встала с одного бока, я с другого, и мы повели его через двор к крыльцу.
– Посиди на скамейке, пока я открою дверь, Отец, – сказал я, но он уже высвободился из рук Кэт.
– Мне нужно проведать барана, – заявил он.
– С ним все в порядке, – сказал я. – Иди сразу спать.
– Он был нездоров, – упорствовал он. – А мне нужно, чтобы он выздоровел.
– Он здоров, – сказал я. – Ты утром уже проверял.
– Здесь невозможно перебдить. Его благополучие теперь на моей ответственности.
– Я знаю, – сказал я. – Только как ты можешь брать на себя ответственность за него, когда ты так набрался?
– Набрался? – запротестовал он. – Ты это брось. Я в полном порядке.
– Джон, пусть идет, если ему хочется, – вмешалась Кэт, плотнее запахивая пальто.
– Я принесу тебе чаю, Отец, – сказал я.
Он поднял руку и нетвердой походкой направился к загону, где обитал баран. Со стороны это выглядело так, будто он надел чужие ботинки.
Загон был пристроен сзади к сараю, где держали овец. Его стены были сложены из бетонных блоков, крышей служил гофрированный металлический лист. Это временное сооружение Старик годами собирался переделать во что-то более прочное. Теперь этим придется заниматься Отцу.
Я поставил чай на стенку загона. Отец осматривал ротовую полость барана.
– Я что, надрался в пабе, как свинья? – спросил он. – Я и не думал, что столько выпил. Это все Билл. Он подливал и подливал мне виски.
– Никто и слова не сказал, Отец. Сегодня можно.
Отец двинулся вдоль лотка, бросая в него корм из мешка. Баран утробно заурчал и боднул его сзади в бедро, добираясь до еды.
