Ты ведь помнишь об ощущениях и представлениях, которые были у тебя во время чтения, а именно связанных с наслаждением и со впечатлением. – Но они получали свой смысл лишь в определенном контексте: при чтении именно этого стихотворения, в связи с моими основательными знаниями языка, стихотворного размера и бесчисленными ассоциациями.
Ты можешь, однако, задаться вопросом, как вообще мы научились выражению «Разве это не великолепно!»? – Нам же никто не объяснял, как оно соотносится с ощущениями, представлениями или мыслями, которые сопровождают слышание! Да, мы бы не стали подвергать сомнению, что некто испытывал удовольствие, даже если бы он не умел выказывать таких переживаний; но нам следовало бы усомниться, если бы выяснилось, что он не понимает некоторых связей.
171. Но не проявляется ли понимание, например, в том, с каким выражением кто-то читает стихотворение, напевает мелодию? Конечно. Но что здесь является переживанием во время чтения? Поскольку можно ведь сказать и так: наслаждается и понимает стихотворение даже тот, кто не улавливает целиком все его контексты.
172. О понимании музыкальной фразы также можно сказать, что это понимание языка.
173. Я думаю об очень короткой музыкальной фразе, состоящей лишь из двух тактов. Ты говоришь: «Чего только в ней не заключено!» Но это лишь, так сказать, оптический обман, если ты думаешь, что при слышании проступает то, что скрыто в этой фразе. («Смотря кто это говорит».) (Только в потоке мыслей и жизни слова обладают значением.)
174. Не это содержит обман: «Теперь я это понял» – ну и следует, может быть, долгое объяснение того, что именно я понял.
175. Разве музыкальная тема не указывает на нечто лежащее вне ее? О да! Но это означает: – Впечатление, которое она на меня производит, связано с вещами из ее окружения, – например, с нашим языком и его интонацией, то есть со всем полем нашей языковой игры.
Если, к примеру, я говорю: Это как если бы здесь делался вывод, или как если бы здесь нечто подтверждалось, или как если бы это было ответом на предшествующее, – то мое понимание предполагает тесное знакомство с выводами, подтверждениями, ответами.
176. Слова «Да, слава Богу. Удалось спасти / Хоть кое-что нам от кроатских пальцев»[45] своим видом и интонацией кажутся уже несущими в себе нюансы своего значения. Но только потому, что мы знаем их как часть определенной сцены. Однако можно было бы построить совершенно другую сцену вокруг этих слов (произнося их при этом тем же самым тоном); чтобы показать, как их особенная душа коренится в истории, к которой они принадлежат.
