, как сказал учитель. Он, видимо, был в состоянии полного шока. Он даже инстинктивно руками-ногами не махал. Он просто опустился на дно.
Гельмут потирал ладонями ноги, туда-сюда, туда-сюда: тело через движение пыталось высвободить его беспомощность.
– Хельгу это сломало, – продолжал он. – Было ужасно, так же, как с моей мамой тогда. Она не ела, перестала следить за собой, не вставала с постели. Я спал на диване в гостиной, потому что она не хотела, чтобы кто-то находился рядом. Она не разговаривала. Она как будто не жила. Мне всего-то надо было просто позаниматься с Кристофом. Много времени это не заняло бы.
Я немного успокоилась и начала почесывать Джуди за ухом, она заурчала от удовольствия. Ее теплое тело у моей ноги успокоило меня, и я старалась не смотреть туда, где были кровь и перья от Лутц.
– Наступил момент, когда я больше не мог это выносить, – рассказывал Гельмут дальше, – я пошел в сарай и нашел там веревку!
Гельмут рассказал, как он привязал веревку к балке, сделал петлю, встал на маленький табурет и спрыгнул. Но вся эта конструкция оказалась слишком низкой, и небольшой рывок шею не свернул.
– Я помню, как подумал: отлично, когда мне передавило горло. Но только мои ноги отделились от табуретки, распахнулась дверь, и передо мной в халате очутилась Хельга, видя, что я только что сделал. Она сразу подбежала, обхватила мои ноги, пытаясь поднять меня вверх. Я уже почти лишился чувств и стал терять сознание. Она кричала, кричала, кричала, но она была слишком маленькая и слишком слабая, чтобы удерживать меня… – Гельмут опять провел рукой по лицу, его взгляд блуждал по стенкам маленькой палатки. – Тогда я из последних сил поднял руки и стал подтягиваться по веревке вверх, пока не достал до балки. Хельга меня отпустила, и вот мы – друг против друга: она стояла, я висел. Мне кажется, потом она принесла стремянку, которая стояла у стены, поднялась и сняла с моей шеи петлю, чтобы я просто мог упасть: ведь не так уж высоко было. Я еще хрипя и задыхаясь лежал на полу, а она уже бросилась на меня и начала бить. Она так разозлилась на меня… о-о-о… Она кричала и кричала! Как я могу оставить ее одну после всего, что произошло. После такой потери, которую она пережила. Как только я могу быть таким себялюбивым, и все в этом роде. Я был обескуражен, я ведь думал, что Хельга винит меня в смерти нашего сына, но это было не так. Она никогда не думала так, моя Хельга, так думал я.
