– Просто я не могу понять, как за сутки дрожащий коротышка, защищающийся малюсеньким ножичком…
– Это был мастихин, – поправил его Грегори.
– Да хоть вилка для очка! Как ты за пару дней превратился в шизанутого психопата, раскрошившего черепушку «случайно» убитого им человека? – Тим изобразил пальцами кавычки.
– Разве не ты говорил мне во сне «перестать быть светом»? – Грег передразнил его жест.
– Что ты несешь, идиот? – попытался изобразить удивление Куки.
– Я говорю, что щелок не растворяет зубы. По ним можно опознать твою дерьмовую личность, кусок биомусора.
– А нельзя было это сделать как-то, я не знаю, более гуманно? – Тим снова начал себя накручивать, его явно бесило спокойствие Грегори.
– Наслаждайся нашим последним днем вместе, совсем скоро ты превратишься в сраные биологических отходы. А будешь выделываться – я тебе еще яйца откромсаю.
Тим подавился своим возмущением, но решил не продолжать дискуссию. На всякий случай.
* * *
Вирджиния Уотер погружалась в сумерки. Моросил мелкий дождь. Грегори к вечернему часу успел оттереть от стен и пола следы крови, соскоблив их остатки бритвенным лезвием, частично повредил краску. В глаза это особо не бросалось, но Грег решил, что все равно подкрасит поврежденные участки. Закончив с уборкой, он вновь отправился в подвал, прихватив с собой нож и хозяйственные перчатки.
Он развернул кокон с мертвым грабителем, тот уже окоченел и не гнулся, чтобы срезать одежду, пришлось сильно попотеть. Тело было покрыто корявыми смазанными татуировками, во всю тощую грудь мертвеца скалился грозный лев. Наблюдавший до этого молча за происходящим, Тим решил подать голос, когда Грег начал срезать брюки с нижним бельем:
– Эй-эй-эй! Не трогай яйца, пидрила!
– Успокойся, мне не нужны твои яйца, щелок не растворяет одежду, – спокойно объяснил Грег.
– Слышь, дай мне хотя бы умереть достойно!
– Ты уже умер, забыл? Твои портки все в дерьме, – в подтверждении своих слов Грег сдернул с трупа трусы и продемонстрировал Тиму.
– Вот же пидор! Можешь отсосать мой хер, сраный извращенец, – Куки схватил себя за яйца.
Грег не стал ему отвечать. Из измазанного краской и кровью балахона он вытащил револьвер, весь в масле и крови, и пока отложил в сторону: раньше он никогда не брал в руки оружия до роковой ночи. От оружия тоже нужно было избавиться. Затем Грегори оторвал от свертка огромный плотный пакет для уборки срезанных веток и начал его натягивать на труп, как носок на ногу, головой вперед. Мертвец залезать в мешок не хотел, возможно, из-за того, что окоченел под углом, голые худые ноги торчали из пакета. Запыхавшийся и потный Грег перевернул тело навзничь, задницей кверху.
