Тем не менее это было начало новой эры в лечении серьезных воспалительных и аутоиммунных заболеваний.
Во время практики в отделении ревматологии одной из ливерпульских больниц я увидела, как пациенты в тяжелейшем состоянии гораздо лучше чувствуют себя после краткосрочного лечения высокими дозами кортизона; другие же продолжительно получали низкие дозы кортизона, чтобы иметь возможность функционировать.
Сегодня кортизон – один из важнейших препаратов. Каждый день все больше людей могут поблагодарить Филипа Хенча за то, что они еще живы.
Хенч был удостоен Нобелевской премии по медицине в 1950 году. В своей речи он выразил оптимизм в отношении будущего, надеясь, что полученные данные о воздействии беременности на ревматоидный артрит приведут к появлению новых методов лечения. Однако за 70 лет, прошедших с открытия кортизона, исследователи узнали не так много о гормонах и ревматоидном артрите.
Сегодня нам известно, что во время беременности производство кортизола в организме постепенно увеличивается. Ближе к родам уровень кортизола становится в два-три раза выше, чем до беременности. После родов его уровень снова снижается. Колебания в выработке кортизола и служат одной из причин, по которым женщины с ревматоидным артритом лучше себя чувствуют во время беременности, но не объясняют, почему болезнь может развиться сразу после родов.
Я восхищаюсь Хенчем – врачом, очень серьезно относившимся к своим пациентам. Их истории в конечном итоге привели к революционному открытию. Страдания, с которыми Хенч сталкивался каждый день, стали движущей силой, мотивировавшей его более 20 лет. Конечно, не было никакой гарантии, что он добьется успеха: его исследования были похожи на поиск жемчужины в устрицах. Даже после многолетних поисков находили ее лишь немногие.
Я была уверена, что Хенч на правильном пути. Гормоны – это часть ключа к пониманию ревматоидного артрита. Меня, как и Хенча, мотивировало желание улучшить состояние пациентов и подарить им облегчение, которого оказалась лишена моя мама. Я поняла, с чего следует начать поиск. Возможно, мне требовалось переключиться с гормонов стресса, производимых надпочечниками, на систему, благодаря которой человечество не вымирает. Возможно ли, что ответ кроется в половых гормонах?
Если половые гормоны играют главную роль в развитии ревматоидного артрита, какой же из них самый важный? Когда я каждый день ходила по коридорам ревматологического отделения, этот вопрос беспокоил меня, словно раздражающий зуд. В свободное время я сидела в библиотеке и читала научные статьи, а затем возвращалась в больницу и просила доктора Бакнелла ответить на мои вопросы.
