), были похожи на пермских моллюсков из Южной и Центральной Африки. Это обстоятельство показалось Амалицкому любопытным, учитывая, что некоторые палеонтологи уже отмечали сходство русских и африканских ископаемых пермского возраста. Британский палеонтолог Ричард Оуэн писал про сходство пермских ящеров Африки и России. Немецкий профессор Мельхиор Неймайр говорил о сходстве пермских растений Африки, Индии и России
[161].
Казалось, тоненькие ниточки связывают пермские отложения из разных концов света в одно большое целое. Амалицкий отметил в конце монографии, что это «очень важное обстоятельство»[162], но воздержался от дальнейших суждений, пояснив, что «более или менее надёжную основу для параллелизации пермских пресноводных образований России и Африки» может дать только детальная обработка палеонтологических коллекций.
В первую очередь он хотел лично осмотреть добытые в Африке раковины антракозий. Пока же они были известны ему лишь по иллюстрациям в чужих статьях, а по картинкам трудно судить, насколько сильно африканские моллюски похожи на русских.
Весной 1892 года Амалицкий представил монографию об антракозиях на соискание учёной степени доктора минералогии и геогнозии. Защиту назначили на 10 мая всё в той же одиннадцатой аудитории Петербургского университета, где пятью годами раньше слушали магистерскую речь Амалицкого.
Официальными оппонентами выступили Иностранцев и зоолог Владимир Михайлович Шимкевич. Они «дали о диссертации весьма лестные отзывы», сделав лишь некоторые «замечания, как по существу вопроса, так и в педагогическом отношении»[163].
Иностранцев отметил, что Амалицкий сделал ценный вклад в геологическую литературу, не только русскую, но и иностранную, так как открыл много новых представителей ископаемой фауны и свёл их в систему, что дало возможность решить некоторые спорные вопросы русской геологии.
Пришедшие на защиту репортёры слушали диспут невнимательно. Один написал, что Амалицкий защищал работу «Материалы к познанию фауны Пермской губернии»[164]. По словам журналистов, диспут вышел скучным и «привлёк мало публики, может быть, благодаря сухости самого предмета диспута, и в виду того, что теперь в университете идут экзамены, и студенты сильно заняты»[165]. После недолгих прений Амалицкого удостоили новой степени. Публика приветствовала решение рукоплесканиями.
12 мая Амалицкий уплатил двенадцать рублей за изготовление диплома доктора минералогии и геогнозии
