Что нам было делать? Можно было предугадывать, какую тайну заключает в себе хартия, присоединенная к прежним хартиям о наследовании престола. Но нельзя было не усмотреть и того, что открыть сию тайну в то время значило бы разодрать надвое сердце каждого россиянина. Что же нам было делать?
Ты видишь, благословенная душа, что мы не были неверны тебе, но верности нашей не оставалось иного дела, как стеречь сокровище, которое не время было вынести на свет, как оберегать молчанием то, что не позволено было провозгласить. Надлежало в сем ковчеге, как бы в гробе, оставить царственную тайну погребенною и Небесам предоставить минуту воскресения.
Царь царствующих послал сию минуту. Теперь ничто не препятствует нам сокрушить сию печать, раскрыть сей государственную жизнь сокрывающий гроб. Великая воля Александра воскреснет.
Россияне! Двадцать пять лет мы находили свое счастие в исполнении державной воли Александра Благословенного. Еще раз вы ее услышите, исполните и найдете в ней свое счастие».
Ларец был открыт. Владыка достал из пакета и зачитал собственноручные документы – манифест Императора Александра Павловича и отречение великого князя Константина Павловича. Затем началась церемония принесения присяги новому государю, Николаю Павловичу.
Дворянская Москва, подобно невской столице, была потрясена декабрьским мятежом, «нелепой трагедией наших безумных либералистов», по словам историка Н.М. Карамзина. Попытка государственного переворота, убийство генерал-губернатора М.А. Милорадовича, ранение нескольких генералов, попытка убить великого князя Михаила Павловича, открывшиеся планы убийства молодого царя, а возможно, и всей царской Семьи, намерения одним махом освободить помещичьих крестьян и ввести конституцию ошеломили людей. Многие переживали за родных и знакомых, оказавшихся в той или иной мере причастными к мятежу. Одни осуждали заговорщиков за легкомыслие, грозившее кровавой смутой, другие задумывались над иными, ненасильственными способами коренных преобразований в стране. Думал об этом и Филарет.
В письме к наместнику Свято-Троицкой Лавры архимандриту Афанасию он писал: «Более и более открывается, от каких ужасов и мерзостей избавил нас Бог, укрепив Государя в 14 день декабря. Молитесь, чтобы зло сие правдою и мудростию совсем уничтожено было. Но есть люди, которые после посещения Божия, о котором предварительно говорили, теперь еще говорят о таящемся на нас гневе Божием».
