Казни могли объяснять самыми разными причинами, могли по-всякому обосновывать их необходимость, могли превращать их в многочасовое шоу, но все-таки в большинстве случаев для них выделяли особые места не в центре города. Такие места должны были находиться не очень далеко, чтобы и осужденному, и зрителям достаточно легко было туда добираться, но все-таки им надлежало быть в стороне от домов, где живут люди. История знает исключения: зверские казни, которые в 1570 году Грозный обрушил на своих же приближенных и руководителей опричнины, проводились на Красной площади. Здесь же через сто с лишним лет Петр Первый будет казнить стрельцов. Обоим жестоким правителям нужно было довести суровость наказания до предела – и не только за счет пыток и мучений, но и за счет демонстрации происходящего в самом сердце города. Так же будут действовать якобинцы, демонстративно поставившие гильотину на площади в центре Парижа. Но эти исключения только подчеркивают многовековое правило.
«Тайбернское дерево» – сложное сооружение, на котором можно было повесить сразу нескольких осужденных, – стояло не в самом Лондоне, а в деревушке Тайберн, не входившей ни в состав города, ни в состав королевской резиденции – Вестминстера. В этом месте, где сегодня туристы спешат предаться шопингу на Оксфорд-стрит, с конца XII века казнили людей. Преступников обычно везли сюда из Ньюгейтской тюрьмы, находившейся примерно в пяти километрах. Виселица, которая была видна издалека, напоминала всем, кто подъезжал к Лондону или выезжал из него, о том, что с законом шутки плохи, но в то же время не оскверняла места, где жили горожане и король. Точно так же и места казни более благородных преступников – Тауэрский холм, и даже сам Тауэр, – находились совсем рядом с Сити, но все-таки за его пределами.
В Париже, правда, ситуация была иной: Гревская площадь, где по крайней мере с начала XIV века, а может быть, и раньше происходили публичные казни, находилась в пределах городских стен, – но все-таки не на острове Сите, не рядом с собором Парижской Богоматери, не там, откуда начинался город, где были его святыни. Получившая свое название от слова «галька, камешки», Гревская площадь была ровным местом на правом берегу Сены, где издавна находился порт, а затем возник рынок. В начале XII века рынок убрали, площадь опустела, и с тех пор ее использовали для разнообразных развлечений: здесь могли устраивать фейерверки и процессии, а могли сжигать Талмуд, как это было в XIII веке, и казнить, как это происходило вплоть до XVIII столетия.
