Нижнем Новгороде, чья бот-ферма распространяла немецкие ультраправые мемы, перемежая эту работу рекламой эскорт-услуг в Дубае и медицинских клиник в российской провинции, а также атаками на представителей российской оппозиции.
Команды ИСД создают и обучающие фильмы для школ, чтобы подростки могли понять, как распознавать крайне правые и исламистские кампании, которые все сильнее вплетаются в повседневную жизнь молодых людей в социальных сетях. Вербовщики джихада, например, сначала сканируют профили потенциальных жертв в соцсетях, изучают их интересы и хобби, а затем пытаются увлечь соответствующим образом. Если они видят молодую женщину, которая интересуется религией, романтикой и семейной жизнью, они, к примеру, могут завести разговор о добродетелях мужа-салафита. «Если человек не уважает Господа, — спрашивают они, — как можно рассчитывать, что он будет уважать свою жену?»
Благодаря интернету процесс вербовки стал быстрее и искуснее, чем во времена, когда Рашад оказался в «Хизб», но основные техники остались прежними. В наши дни особенно заметна пропаганда исламского государства, которой занимается ИГИЛ, и, хотя «Хизб» официально выступает против этого движения, Рашад видит, как в идеях ИГИЛ отражаются типичные для «Хизб» чувства, концепции, язык и поведение.
«Напишите им, как сильно вы по ним скучаете и что уход из семьи — это харам [2]».
Рашад переписывается в мессенджере с родителями двух юных девушек, присоединившихся к исламистскому движению на Ближнем Востоке. Они живут в маленьком английском городке и пишут своим дочерям, находящимся где-то в Ираке. Те просят у своих родителей разрешения выйти замуж за бойцов джихада. Девушки пишут, что скучают по родителям, что просят прощения и не хотят огорчать их, но этот брак — их долг перед солдатами халифата. В этом состоит их вклад в большое дело.
Рашад знает, что родители воспитывали девушек в консервативных мусульманских традициях и отправили их изучать медицину в Хартум, а затем, к своему ужасу, обнаружили, что девушки обратились к иной форме ислама, настолько радикальной и политизированной, что родители просто перестали их узнавать. Не зная, что делать дальше, они обратились за помощью к Рашаду.
По его мнению, тот факт, что девушки в принципе спрашивают разрешения у родителей, — это хороший знак: они все еще чувствуют связь с ними. Возможно, именно в этой точке влияние на них экстремистов минимально, и он может попытаться разрубить узы их новой идентичности.
