Потом президент подумал о том, что в России трубят из каждого утюга о необходимости как можно скорее ввести идеологию, желательно самую лучшую – мол, без этого крайне нужного предмета мы помрем. И кивают при этом за Врата. А ведь коллеге Сталину марксистская идеология скорее мешает, чем помогает. Первый раз молодую Республику Советов из чисто идеологических побуждений в болото военного коммунизма загнал товарищ Ленин, да потом надорвался, вытаскивая. Из чисто идеологических побуждений единую страну разрезали на пятнадцать частей, хотя практической пользы от этого не было никакой, один вред. И потом, вся советская история – это идеологические метания между уклонами и перегибами. В результате выживали те, кто умел колебаться вместе с линией партии – он, Путин, это хорошо помнит.
И гроза сорок первого года грянула в основном из-за идеологической спеси советских руководителей, упования на то, что учение Ленина всесильно, потому что верно. С чисто военной точки зрения, существовал вариант, когда после блестящих прорывов в Приграничном сражении вермахт утыкается в заполненные войсками укрепления по старой границе, и война переходит в затяжную позиционную фазу, чего немецкие генералы боялись до колик. Очухались советские вожди от головокружения только в снегах под Москвой. И вторая серия вражеских успехов в сорок втором году – по той же причине. В мире за Вратами удалось срезать угол потому, что товарищ Сталин из всех советских руководителей был наименее идеологизирован и наиболее прагматичен, а иначе он никогда не пошел бы на построение социализма в одной отдельно взятой стране.
После него все остальные советские руководители были чистыми идеологами, не понимающими, что в стране делать необходимо, а что нельзя ни в коем случае. Из троцкистских идеологических соображений Хрущев реабилитировал осужденных трибуналом изменников и тех, кто проявил преступную халатность. Из идеологических же соображений на двадцатом съезде КПСС облил грязью Сталина, чем взорвал под фундаментом СССР мину страшной разрушительной силы. И также из идеологических соображений громили артели, кооперативы и учреждения потребкооперации, отбирали приусадебные участки и убивали село, лишая колхозы всякой самостоятельности и сгоняя народ из деревень в поселки городского типа. И Горбачев тоже был такой же идеологичный, только идеология у него уже была с душком измены, а затырканная идейными реформами экономика, от перекосов дышавшая на ладан, при первых попытках «реформирования» стала рассыпаться прахом.
