— Что с Рей? Она жива? — лицо Рицуко слегка скривилось, выражая неодобрение.
— Ты бы о себе побеспокоился, герой! С ней всё в порядке, она внутри, только осторожнее: мне пришлось стереть Аянами память, но она должна всё вспомнить при виде тебя. — не успев дослушать фразу, бегу внутрь, чтобы побыстрее увидеть Рей: я слишком привык к ней за те несколько дней, которые мы были вместе.
Первое, что я увидел в гостиной: два огромных рубиновых глаза, с безразличием смотрящие на меня. Девушка сидит на кровати, уставившись в пустоту безучастным взглядом. Вдруг безразличие сменилось узнаванием. Рей бросается ко мне, и её маленькое тело падает вперёд, скрученное судорогой. Пятнадцать секунд до отключки, говорите? Надеюсь, что успею: я даже обязан успеть. Ускоряю восприятие до предела: волна энергии проносится по телу, смывая боль и усталость, заливая мышцы дурной силой. В правой руке начинает зарождаться лёгкий болезненный холодок: препарат уже в крови. Замедляю сердце до минимума, чтобы выиграть пару лишних секунд и успеваю поймать Аянами до того, как её тело коснулось пола. Рвущее мышцы усилие и мы падаем на диван. Рей совсем плохо: сердце девочки бьётся неритмично, взгляд пустой и безумный, дыхания нет. Я чувствую, что времени у меня совсем мало: холод медленно плывет вверх по руке, парализуя мышцы. Остаётся только один способ понять, что случилось: ловлю её взгляд и падаю в багровую тьму.
Разгадка оказалась проста: Аянами вспомнила свою смерть, её разум не выдержал такого испытания, решив что она мертва, а тело отреагировало на это решение. Холод дошел уже до плеча, правой рукой двигать становилось всё труднее. Решаюсь на безумие, осознавая, что это единственный шанс сохранить ту Рей, которую я знаю. Лёгкий энергетический удар в грудь, и фибрилляция после нескольких хаотических сокращений сменяется на ровный пульс. Потеря сознания потихоньку перетекает в сон, и я могу позаботиться немного о себе. Холод добрался уже до подбородка, и чёрт его знает, что будет, если не вколоть противоядие: дышать становилось всё труднее. Девушка у меня на руках засыпает, я замедляю восприятие, и едва успеваю прохрипеть: «Антидот!» Дальше все провалилось во тьму.
Я пришёл в себя на том же диване. Мысли текли, как в киселе, тело было деревянным и едва слушалось. Медленно открываю глаза и вижу огромное мутное бело-сине-зеленое пятно. Муть ушла и пятно медленно трансформировалось в два взволнованных женских лица. Внутри бушевала буря из эмоций: я одновременно плакал от горя и хотел поделиться своим счастьем с остальными. Ещё не осознавая себя до конца, пробормотал: «Какой интересный глюк… Неужели Гендо настолько меня любит, что засунул в гарем из влюбчивой безумной учёной и Второго Ангела, который по недоразумению выглядит, как моя покойная мать? Блять, я не знаю, хорошо мне или хуёво: похоже, Комплементация таки удалась, и я всего-лишь оргазмирующая лужа LCL». После моих слов Акаги отшатнулась и с ужасом во взгляде начала медленно отходить назад. Рей лишь молча смотрела на меня, а из глаз капали слёзы. Кисель из головы как ветром сдуло. Сев на диване по-турецки, я раздосадованно хлопнул себя по лбу, и удивлённо уставился на перехваченную в сантиметре от лица руку. Холодный голос девушки отстранёно прокомментировал: «Никогда не причиняй себе боль». Переведя взгляд на опекуншу, замечаю, что она смотрит на нас поверх ствола маленького дамского револьвера, и одними губами повторяет вопрос: «Что ты такое?» Отвертеться без объяснений не получится, да и Рицуко в таком состоянии, что может наделать глупостей. Версию для тех, кому я не до конца доверяю, я подготовил ещё в больнице: ловлю взгляд Акаги и устанавливаю контакт. Мысль-фраза: «Я Икари Синдзи», а за ней образы аниме, сохранившиеся в моей памяти. Учёная от шока падает на колени и хватается за голову: когда впервые получаешь столько информации разом это больно, как удар битой по голове. Через минуту глаза Акаги открылись, а взгляд прояснился. Упреждая её вопросы, отвечаю:
