Сложенный вчетверо лист бумаги дрожал в руках, пока я добирался до заветных букв. Я знал, что увижу там, я ощущал это всеми частями своей души, но мне нужно было подтверждение того, что это не моё безумие. И оно было: «Я знаю, что ты меня ненавидишь, но я нуждаюсь в тебе. Приезжай, на вокзале тебя встретят. Твой отец, Икари Гендо». К письму прилагался исчёрканный маркером листок с моей фотографией и штрих-кодом, визуально совпадающим с тем, что был нанесен на карту-пропуск. Странно, я вроде должен сейчас в ужасе забиться в угол или бежать в психбольницу, но мысли были кристально ясными и чёткими. Я ещё никогда не чувствовал такой смеси из любопытства и необъяснимого предзнания.
Поезд остановился на станции, обдав меня горячим ветром и вызвав очередную бурю внутри. Я ведь это уже видел! Я уже это проживал, но ведь это невозможно! Невозможно жить в дежавю так долго… Раздражение всё больше копилось внутри, переполняя меня и порождая так давно забытые злость и азарт. Шагнув в пустой вагон, я махнул рукой, будто разрывая связь с прошлым, и тупо уставился на пять глубоких порезов в обивке кресла. Что? Откуда они взялись тут? Однако странное полупрозрачное марево на кончиках пальцев правой руки подсказывали мне, что это моя вина. Слава богам, что это не заметил проводник, а камера была повернута в другую сторону. Стоп, откуда я знаю, что камера на меня не смотрит?! Шмыгнув на своё место, я постарался не создать другим еще больше проблем своими новыми способностями, которые меня пугали. Впервые за долгие годы одиночества и беспросветной серости бытия я получил что-то, что выходило за пределы обыденности. То, о чём я так давно мечтал. То, что поможет мне показать другим, что я тоже человек, что я что-то стою. Доказать своему отцу, что я достоин его любви. И при этом я не пытаюсь понять, что же это такое и как им управлять, а лишь сжимаюсь в своем углу и боюсь лишний раз шевельнуться. Ну почему я такой жалкий? Воткнув наушники в старый плеер и включив музыку, я сам не заметил, как уснул.
* * *
На дне окопа скапливалась грязь, чавкая под берцами и мешая ходить: интендант зажал досок на нормальную опалубку. Наверняка этот чёрт уже всё продал местным деревенским мужикам, у которых случайными прилётами побило заборы и сараи. Ведь действительно, зачем это нужно нам, утопающим в грязи, если эти доски потом один хрен перемешает с кусками наших тел? А у него двое детей и жена остались в тылу. Сволочь он, конечно, но без этого нельзя: ты просто не сможешь защитить тех, кто тебе дорог. Как жаль, что я понял это слишком поздно. Периодические очереди из автоматов и пулемётов, так пугавшие меня в самом начале, теперь были лишь фоном, привычным и даже необходимым. В окопе они тебя не достанут, а потому можно хоть немного расслабиться и почистить упавший в грязь автомат. Не успел я защёлкнуть ствольную коробку, как земля легонько толкнула меня в спину: начался очередной артобстрел, а через несколько секунд мир утонул в грохоте разрывов и комьях земли, налипающими на полупрозрачный щит бурыми кляксами.
