— Леди, вы бы отправились в тыл: вас и так зацепило. Они как объебались: даже не прячутся особо, а стараются забрать побольше с собой. Мы ребята крепкие, да и в броне…
Девушка, привыкшая всегда быть в центре событий, проигнорировала предложение:
— Это лишь царапина, парень. Врагов не так уж и много — дожмём их и так!
А потом началась круговерть из бесконечных выстрелов, перебежек и стонов умирающих людей. Один раз они натолкнулись на патруль, расстрелянный со спины, а на перекрестке был найден след кровавых капель, который уходил в технические тоннели, слишком низкие и узкие для того, чтобы в них мог нормально протиснуться взрослый солдат в полной штурмовой экипировке.
Грязно выругавшись, Кацураги вызвала учёную по рации:
— Акаги, мелкого серьёзно зацепило. Этот камикадзе расстрелял со спины пару врагов и ушёл в технические тоннели. Что с ним — чёрт знает, но ты предупреди врачей, чтобы были на подхвате.
— Зная его, он мог и сам в бою вскрыться, лишь бы победить. Вот уж идеальный самурай, но это лишь усугубляет дело. Я спрошу согласия Рей на переливание и приготовлю операционную.
— Поняла, действуй.
Подавив последнее сопротивление, два изрядно поредевших взвода выбежали в длинный коридор Верхней Догмы, за поворотом которого была прихожая Ритуального Зала, когда в громкоговорителях зазвучал голос Командующего. Его речь и последовавшее самоубийство просто шокировало военных: на девушку разом развернулась пара десятков стволов. Сама Мисато, находящаяся в прострации, смогла выдавить из себя:
— Я этого не знала, но ответ на все наши вопросы кроется в кабинете Командующего. Если Кадзи Редзи предоставит нам убедительные доказательства того, что он не врёт, то мы послушаемся любого его приказа. Нет — задержим и допросим. — тот самый взводный, пристально прищурившись, через секунду ответил:
— Парни, вы согласны с капитаншей? — солдаты ничего не ответили, бегом рванувшись вперед.
Первая шеренга выбежала в вестибюль и рефлекторно открыла огонь по силуэту, едва заметному через щель в створках лифта. Мисато, выбежавшая следом и успевшая разглядеть покрытую кровавыми пятнами белую рубашку, резко скомандовала: «Прекратить огонь, это Синдзи! Он точно не предавал!» Пока лифт уезжал и возвращался, Кацураги показалось, что прошла вечность. Из-за тесноты кабинки, пятеро вооруженных людей чуть не задушили её по пути наверх.
Кабинет встретил разрухой и кровью. Вся левая стена была заляпана её каплями, обильно украшавшими выбоину от пули. Тело нынешнего Командующего расплылось в кресле и под ним образовалась лужа мочи, а сам Кадзи лежал несколькими кусками в центре помещения. Мисато, и так пребывавшая в шоке, едва не расплакалась, увидев своего единственного любимого мужчину выпотрошенным и расчлененным надвое на уровне пупка. Рядом лежал Икари-младший, смертельно бледный и что-то бормочущий себе под нос. Его руки и правый бок покрывали тонкие синие нити, закрывающие раны, а вся левая рука Редзи была бесформенным сгустком глаз, окруженным АТ-полем. Солдаты больше не задавали никаких вопросов, отпихнув ножкой стула непонятного Ангела подальше, и оттащили Синдзи поближе ко входу, опасаясь прикасаться к ранам. Акаги отчиталась, что будет с минуты на минуту, а Кацураги по громкоговорителю приказала всему персоналу кроме медиков оставаться на своих местах и поддерживать порядок до выяснения обстоятельств: ей предстоял долгий и обстоятельный разговор со своей давней подругой. Но сначала Ева-00 уничтожит эту непонятную дрянь, а Мисато примет командование Геофронтом на себя. И лишь потом, когда все проблемы решатся, она напьется в стельку, но это будет ох как не скоро.
