– Как хорош он в этих штиблетах, – говорила впоследствии Лили своей сестре, ничего не зная о мыслях, которые тревожили ее жениха в то время, когда он носил красивую обувь.
– Я полагаю, мы будем возвращаться этой же дорогой, – сказал Кросби, готовясь по окончании завтрака двинуться в путь к своим занятиям.
– Ну, не совсем! – отвечал Бернард. – Мы обойдем вокруг фермы Дарвеля и вернемся через ферму Груддока. А разве кузины не обедают сегодня в Большом доме?
Кузины отвечали отрицательно, прибавив, что они не намерены даже и вечером быть в Большом доме.
– В таком случае, если вы не хотите одеваться, то могли бы встретить нас у ворот Груддока, позади фермы. Мы будем там аккуратно в половине шестого.
– То есть мы должны быть там в половине шестого и прождать вас три четверти часа, – сказала Лили.
Предложение было принято несмотря на это, и кузины Бернарда охотно согласились его выполнить. Так устраиваются встречи между неприхотливыми жителями провинции. «Ворота на задворках фермера Груддока» – это как-то дурно звучит. В романе о таких местах не следовало бы говорить, но для молодых людей, стремившихся к предположенной цели, эти задворки имели такую же прелесть, как тенистый столетний дуб в прогалине леса. Лили Дейл стремилась к своей цели, точно так же и Адольф Кросби, только его цель начинала помрачаться, как это случается со многими предметами в сей печальной юдоли. Для Лили все представлялось в розовом свете. Бернард Дейл тоже горячо стремился к своей цели. В это утро он особенно близко стоял подле Белл на лужайке и думал, что, вероятно, она не отвергнет его любви, когда он признается в ней. И зачем ей отвергнуть? Счастлива должна, быть девушка, к платью которой пришпилят восемьсот фунтов годового дохода!
– Послушай, Дейл, – сказал Кросби. В это время оба охотника, выходя с мест, где надеялись найти дичь, подошли к полю Груддока и прислонились к воротам. Кросби, пока они преодолевали последние две мили, не говорил ни слова, готовясь к следующему разговору. – Послушай, Дейл, твой дядя до сих пор не сказал мне ни слова о приданом Лили. Неужели он думает, что я намерен взять ее без ничего? Твой дядя – человек опытный, он знает…
– Я не буду говорить, опытен ли мой дядя или нет, но ты, Кросби, сам опытен. Лили, как тебе всегда было известно, ничего своего не имеет.
– Я не говорю о том, что есть у Лили. Я говорю о ее дяде. Я всегда был откровенен с ним и, влюбившись в твою кузину, тотчас объявил свои намерения.
