Остров за островом | страница 6
К тому же волнистые попугайчики у американцев называются love-birds, что значит «птицы любви»…
Итак, объяснившись в любви доброй воле людей, я отправляюсь в свое путешествие на острова.
Лагуна Скаммона —
заповедник серых китов
Серым холодным днем на исходе лета 1961 года моя дочь Пиа и я плыли вместе с семейством эскимосов в их лодке по Берингову морю. Начались занятия в школе, и эскимосы перебирались из летнего лагеря в город Савунга на остров Святого Лаврентия. Глава семьи Нельсон Алова сидел у руля и старался держать лодку поближе к скалистому берегу (насколько разрешал порывистый ветер с моря). Не зная чем заняться, я считал стаи кайр и топорков, которые летали с уловом к своим гнездам и тут же снова возвращались на рыбную ловлю. Было холодно, все примолкли, никто не пел, не насвистывал. Поездка должна была продлиться восемь часов.
Неожиданно море с правого борта будто взорвалось. Из глубины вынырнуло черное чудовище и, перевернувшись, снова исчезло с оглушительным плеском. На поверхности воды остались пенистые водовороты. Мы не успели опомниться, как свинцовые волны перед лодкой рассекло еще одно черное чудище, длиной от десяти до пятнадцати метров. Оно поднялось над волнами, точно собиралось протаранить нашу лодку. Фантастический прыжок закончился шумным падением в воду. Море брызг обдало обомлевших зрителей. Хотя нас со всех сторон окружали фыркающие морские чудища, Нельсон Алова был невозмутим: он знал, что киты не опасны.
Наша лодка угодила в стадо серых китов, лакомящихся креветками. Их акробатические номера можно было истолковать как прощание с северным летом, с водами эскимосов, где в течение четырех месяцев киты ели круглые сутки, накапливая жир, которого должно было хватить на оставшиеся восемь месяцев года.
Когда полярный день подходит к концу, киты покидают Берингово море. Они предпочитают не встречаться с осенними штормами и ледяными глыбами. В тот пронзительно холодный осенний день в лодке Нельсона Аловы мне и в голову не приходило, что я еще раз увижу этих китов. Но мне хотелось узнать, куда они держат путь.
И вот теперь в начале февраля я сижу в лагере мексиканских ловцов черепах. Меня до глубины души возмутило обращение с шестью большими морскими черепахами, которые были бесцеремонно перевернуты на спину и оставлены под палящим солнцем пустыни.
Вдоль берега тянулись невысокие, голые и словно дрожащие в струях теплого воздуха песчаные дюны. Я наблюдал в бинокль за странными маневрами необычного парусного судна, совершаемыми на ослепительно синей воде лагуны Скаммона. Судно напоминало буер. Синие понтоны, между ними платформа, мачта и парус, заставлявший все сооружение двигаться, несмотря на слабый ветер.
