Карельская тропка | страница 21
Редко когда, но все-таки увидишь в стороне от белоствольных статных берез почти такое же деревце и по цвету коры, и по одежде. Все то же, только чуть ниже эта березка и нет у нее прямоствольной стати, так и хочется сравнить это дерево со скальной карельской сосной, витой и упругой от корня до вершины, витой от ветров и упругой от близости камня.
Смотришь на такую же, как карельская сосна, карельскую березку и почему-то никогда не приходит в голову мысль, что это больное дерево, что это та же береза плакучая, которой не суждено было стать красавицей, которую с детства нарекли горбуном, хоть и добрым, и старательным, и нужным людям, но все-таки горбуном…
Нет, не приходит такая мысль в голову, хотя и знаешь, что все это так, что нет и не существует на свете какой-то особой карельской березы, что если уж совсем правильно, то настоящим карельским деревцем надо было бы назвать ту березку, доброго гнома, а не это витое, упругое дерево «с болезненным видоизменением древесины», по науке.
Все это так и не так для меня… Слишком необычна, сильна и щедра узором эта карельская береза, чтобы посчитать ее сирой сестрой среднерусских красавиц. Нет, поверьте мне, это не так… Поверьте тому, чему верю я, сравнивая упрямую скальную сосну, что наперекор камню и ветру смело стоит на самой вершине, и вот эту, полную глубокой, неброской красоты березу, подарок трудной земле — карельскую березу.
Скальная сосна и карельская береза для меня родные сестры, для меня они победа над гранитом, над ветрами, трудная, но все-таки победа, за которую и были награждены сосна упругой, витой силой, а карельская береза — сказочным бесценным узором.
И пусть наука себе считает, что карельская береза — «результат видоизменения…». Я соглашаюсь с наукой, но для себя по-своему продолжаю начатую наукой фразу: «Результат видоизменения, вызванного особыми условиями жизни среди камня и шквальных ветров…»
БЕЛАЯ НОЧЬ
Белая ночь приходит обычно тогда, когда зацветает черемуха, а прощаются с нашим коротким летом эти светлые северные ночи, когда набухнут, нальются соком и начнут понемногу чернеть на черемухе грозди ягод. Черемуха и белые ночи обычно идут рядом, и порой кажется, что черемуха и белая ночь — это одно и то же. Правда, черемуха цветет и под Москвой, но под Москвой нет белых ночей, как нет под Москвой столько черемухи, сколько собралось ее по берегам лишь одного нашего озера.
В начале весны, когда черемуха едва-едва завязывает цвет, едва-едва показываются из почек чуть приметные зеленые столбики будущих белых цветов, карельскую ночь еще никак не назовешь светлой — она еще сумрачная, темная, как любая другая ночь.
