В кедрово-широколиственных лесах я видел красавцев изюбрей. Удивительно выразительны и красивы их огромные испуганные глаза. Высокими прыжками уносились от меня прочь грациозные косули. Кстати, рев самца косули похож на медвежий, и, услышав его ночью, невольно останавливаешься. Всегда неожиданными были встречи с кабанами, которые почему-то представали передо мной какими-то взлохмаченными, фырчащими. В пойменном лесу постоянно встречаешь следы деятельности белогрудого медведя, который кормится на. черемухе Маака. Когда черемуха созревает, он устраивает здесь необычные гнезда-площадки, чтобы удобнее было долгое время находиться в кроне дерева. За время работы я много раз видел колонков, барсуков, ежей, енотовидных собак.
Как-то совсем рядом с биваком я обнаружил дупло, в котором выводила детей белка-летяга. Эта большеглазая ночная белка всякий раз, когда кто-нибудь подходил к дереву, высовывалась из летка и сидела неподвижно. Темный провал дупла, «заткнутый» зверьком, становился невидимым, как в сказке. Однажды я буквально наткнулся на выводок дальневосточной куницы — харзы. Самка тут же большими прыжками унеслась прочь, молодые же звери залезли на ближайший кедр и скрылись в его кроне. Почти на каждой отмели Бикина можно увидеть следы выдры и успешно акклиматизированной в этих местах американской норки. В тальниках вдоль речки живут зайцы-беляки. Много в этом девственном крае и других зверей. Была встреча и с тигром…
Из пресмыкающихся я постоянно сталкивался с полозом Шренка. Эта безобидная змея, достигающая полутора и более метров длины, превосходно лазит по деревьям, цепляясь за малейшие неровности коры. На пригретых солнцем скалах я своими глазами видел настоящие клубки из четырех-пяти, а иногда и большего количества бурых щитомордников, укусы которых не менее болезненны, чем укусы обыкновенных гадюк. В низовьях Бикина нередки кожистые черепахи. Я находил и их «гнезда» — ямки на песчаных косах с зарытыми в них яйцами.
Почти везде здесь многочисленна дальневосточная травяная лягушка, чьи крики весной мешают записывать голоса птиц. «Колокольный звон» амурских жерлянок слышится почти всю первую половину лета. А древесные лягушки-квакши в период икрометания так дружно и громко квакают, что, находясь поблизости от них, трудно даже разговаривать. Водятся в этих местах и жабы, причем некоторые из них достигают весьма внушительных размеров.
И конечно, находясь в пойменных лесах Бикина, человек непременно обращает внимание на насекомых. Не буду говорить о комарах, слепнях, мошках и мокрецах, которые не дают покоя в теплое время года ни днем ни ночью. Назову лучше тех, чье существование украшает жизнь человека в тайге. Это прежде всего бабочки. Самая эффектная из них, бесспорно, парусник Маака. Огромные (они заметно крупнее махаонов), сверкающие синевой, эти бабочки постоянно летают на бреющем полете вдоль берега, сидят группами на сыром песке, проносятся над тропами и дорогами.
