Свирепая гроза прихватила их в поле после полудня. Грозы бывают страшными даже в лесу и в горах, но в поле стократ страшнее — здесь все, что торчит и движется, способно привлечь молнию. Недаром степные кочевники с древнейших времен смертельно боятся грозы и с началом ее, завернувшись во что попало, прижимаются к земле. Даже неробкий Лопатин, сидя под стогом, вздрагивал, когда прямо перед ним, сквозь водяные потоки, ломаные штыки огня с грохотом втыкались в землю и причудливые огненные деревья разрастались во все небо, раздирая пространство оглушающим треском. Ему случалось в полете попадать в грозу, однажды шаровая молния, лопнув на стекле фонаря, сделала вертолет глухонемым, но, занятый работой, он даже не успел испугаться. Сейчас он оставался бездеятельным созерцателем стихии, и навязчивая мысль холодила его душу: Варя ушла сегодня куда-то далеко, может быть, снова за полевой клубникой, и попала в грозу, бежит открытым бугром к ближней дубраве, и в это самое мгновение какой-то небесный Перун, безжалостный и не способный на промах, поймал ее маленькую, незащищенную фигурку в свой грозовой коллиматор... Или нечаянно, не по прихоти, запустил молнией в ее дом...
После дождя стогометам на покосе делать нечего — вернулись засветло. На деревенской улице весело купались в лужах утки и гуси, радостно щебетали ласточки на проводах. Небольшой Варин дом отмытыми окнами смотрел из-за крашеной голубой ограды, казалось, он сам удивляется тому, что уцелел после разбойного налета грозы. Калитка отворена, у крыльца — Варя с незнакомой девушкой, обе стройные и нарядные: не иначе собрались в клуб, смотреть новый фильм. Что-то снова дрогнуло в нем — почудилось, будто она разглядела его в машине и кивнула издалека. Отец соблазнял щедрым клевом, Андрей отказался: фильм привезли хороший.
В клубе, окруженный знакомыми, он поминутно взглядывал на двери, но сиреневое платье в них так и не появилось. Когда в зале погас свет и на экране опытных и изощренных жуликов стали ловить не менее опытные сыщики, тихо встал и вышел. Отца на речке не застал, лишь отыскал замаскированные донки, присел на влажный пень в тени талового куста над темным заливом, слушая призывные крики охолостевших коростелей и следя за восходом луны. Он словно задремал, и тогда-то качнулась сиреневая ива на другом берегу, перебежала к нему над водой по бликам луны, словно по плитам, и он вздрогнул от прикосновения прохладной ладони и странного близкого шепота...
