Люблю импрессионистов, — такие нежные, словно размытые солнцем полутона… А вы? Понимаю, вы не хотите отвлекаться разговором об искусстве. Ничего, мы еще успеем обо всем с вами поболтать.
(Наливает Адомасу стакан воды, тот жадно пьет и словно пьянеет.) Говорят, вы талантливый скульптор. Редкий дар. У нас ведь не пластический век. Скульптор продолжает дело господа бога и творит из глины мир заново Вы меня слушаете?
А д о м а с. Слышу слова. Слова. Зачем они нужны, эти слова?
Ш р а й т н и д е р. Вы правы. Говорить пора вам, а не мне. Вы верующий?
Адомас неопределенно разводит руками.
Тогда помолитесь и расскажите все, что вы знаете.
А д о м а с. Ничего я не знаю.
Ш р а й т н и д е р (добродушно смеясь). Знаете. И расскажете. И от этого не станете подлецом. Так же, как и я от того, что заставлю вас говорить. Если вас интересуют такие старомодные моральные категории.
Адомас молчит.
Где скрывается Паулюс Даугирдас?
Адомас отворачивается.
Итак, вы подтверждаете, что знаете, где скрывается Паулюс Даугирдас.
А д о м а с. Я этого не говорил.
Ш р а й т н и д е р. Сказали. Но сперва о другом. Почему вы не цените свой талант? Вы ведь единственный в этой стране. Другого такого нет. Если вы выживете, у человечества будет великий скульптор Адомас Брунза, если вы погибнете, то никто даже не заподозрит, что такой великий скульптор мог быть. Вы оставите вместо себя пустоту. Разве это не преступление против человечества, а?
А д о м а с. Это преступление совершите вы.
Ш р а й т н и д е р. Правильно. Мы, кажется, начинаем понимать друг друга. Я ведь тоже единственный. И в расе господ есть избранные. А для того, чтобы единственные утверждали себя, должны страдать и гибнуть безликие множества людей. Это наша новая мораль и новая философия. Новый миропорядок, который открыл человечеству великий Гитлер, а вы хотите отказаться от исключительного положения и смешаться с серой массой.
А д о м а с. Но Паулюс Даугирдас — великий талант. Надежда нашей поэзии.
Ш р а й т н и д е р. Наконец-то! И он, по-вашему, такой же гений, как вы, Адомас Брунза?
А д о м а с. Может, он талантливее меня, но когда я держу в руке резец, я никогда в себе не сомневаюсь. А его слабость — вечные сомнения.
Ш р а й т н и д е р. Слабость!.. Прекрасно. Мы еще к этому вернемся. Но сперва ответьте мне на более простой вопрос: допустим, один из вас должен в муках умереть — кто: он или вы? Кому вы выберете мучительную смерть?
А д о м а с. Я не предатель.
