Когда Салли возвращалась домой с Мидл-Темпл-лейн, то вспомнила: она не рассказала мистеру Эдкоку о том, что недавно кто-то проник в ее дом, был в комнате Харриет и что пропал плюшевый медвежонок.
Она остановилась у Гейт-хауса, где улица сворачивала на Флит-стрит. Вернуться и все рассказать?
Но, предположив, какой может быть его реакция, она решила этого не делать. Наверняка найдется закон, который запрещает тебе что-либо предпринимать, когда грабят твой дом; она совершила опрометчивый поступок, обратившись в полицию, – теперь все будут знать, что от нее одни неприятности, и суд будет не на ее стороне; наверняка ей следует ждать дальнейших предписаний вообще не упоминать о том, что происходит; ей нужно снять новые замки и поставить старые, дабы не создавать препятствий взломщикам…
Салли даже не могла смеяться собственным мыслям. Она уже давно не смеялась и почти не улыбалась. Салли не знала, а Роза не отважилась сказать, что она стала очень бледной, а под глазами залегли тени. Салли почти ничего не ела и понимала, что это плохо, но ей просто не хотелось. Она беспокойно спала, просыпалась от малейшего шороха и после уже не могла заснуть. А если и получалось, ей снились очень тревожные сны. Прошлой ночью во сне она оставила Харриет на скамейке в парке, а сама пошла к адвокату и совсем про нее забыла. Вспомнила о дочери, лишь придя домой, в панике кинулась в парк, но на скамейке, конечно же, никого не было. Проснувшись в слезах и чувствуя себя виноватой, Салли пошла в комнату Харриет, легла рядом с ней, обняла и шептала, что никогда не бросит ее, никогда не оставит одну. Так она и лежала, пока серое рассветное небо не напомнило, что теперь она еще на один день ближе к слушаниям в суде.
Салли чувствовала себя так, будто ждет казни.
Поэтому она вряд ли могла спокойно отнестись к тому, что кто-то дернул ее сзади за рукав, когда она свернула на Флит-стрит.
Салли обернулась, ожидая увидеть нищего, и машинально потянулась к сумочке достать монету, чтобы побыстрее избавиться от оборванца. Но человек, которого она увидела, явно не был попрошайкой.
Это был парень с надвинутой на глаза кепкой, грязным бело-голубым платком на шее и ремнем с медной пряжкой, поддерживавшим его бриджи. Выражение лица Билла, а это был именно он, не обнадежило Салли – жизненный опыт придал ему угрюмые, угрожающие черты.
Она удивленно посмотрела на него и перевела взгляд на мощную руку, держащую ее за рукав.
