— Фикт, мистни пирубки пиродю пиртют…
— Ментонер, кишивий, когда вы только успели стать прожженными циниками?! Вдумайтесь, разве не романтично — плеск шлепающих волн, колючий тростник, пластмассовый лежак под таинственным светом Луны?..
Шлепки волн с забортными воплями «гоработов» давно уже ментонеру до того самого неправильного, перевернутого месяца, но перечить романтично настроенному заместителю завсектора, нынешнему своему начальству, в силу привязанности к дисциплинарным привычкам, он не мог. Вздохнул лишь и безнадежно уставился в рыбное меню.
— Нет, Олга легкой водицею, сеновал духмяный, травы-медоносы, василечки — от то лепо! — не постеснялся разойтись во вкусах с дамочкой атаман.
Многим взгрустнулось.
— …а снега, когда Олга станет. Бубенцы. Хруст трескучий стоит, а в хате… э-эх, да к самовару шанежки. А березовым-то веничком…
Взгрустнулось абсолютно всем обедающим.
— А ни заказать ли по пятьдесят водочки? Гм, для поднятия боевого духа.
— Под лопстерюгу ее, голубу, только теплую подают… Нет уж, лучше перемочь, — атаман стоически отверг предложение растрогавшегося заведующего сектором, великодушно не воспользовавшись попустительством нарушению режима. — А шалашную репродукцию не кишивиму, — заступился за приятеля, — лучше вон ребятам поручите — потянут: в темноте за аборигенцев сойдут запросто.
— Не потягивать… — вздохнул полуфиоп-медаленосец и поставил в известность начальство о сложившихся неутешительных обстоятельствах, при этом музыкально переняв кое-что из хитповского наречия:
— В шилиши толька черны за приличны чиловик считать.
— Да, — подтвердил сказанное единоплеменник с уже обмотанным салфеткой, к вящему голубиному неудовольствию, ухом, — мой слишком белы — так говорить. — Погрустнел за компанию.
— Это не ты… не вы белые оба, — встрепенулся погруженный в бесперспективные поиски следов или робких упоминаний в меню отбивных, филе или хоть щуплых ребрышек ментонер, пробужденный, казалось, заковыристой идеей. — Это зубищи ваши антикариесные из пастей прямо выстреливают. В результате выходит демаскировка шалашей, а в интимных вопросах темнота — определяющий фактор неправового деяния. Ритуал, одним словом, без соблюдения которого, как против закона, не попрешь, — завершил с многоопытным видом делиться весьма сомнительного толка соображениями.
— Фикть ни лице. А видь у нис скичь чирмний гдись в тюмбички припидае.
— Скотча?
— Нета, бломастер в зелены цвета…
— …ни-ни, на таких напала!
