Адмирал напряженно покраснел, потупив взор, спрятал вороватые глазки. Несмотря на приподнятость настроения, чувствовал он себя неважно: от вырисовывающихся перспектив дух захватило вплоть по проявления симптомов одышки, а от винного причмокивания главы до жути настоятельно приспичило промочить горло.
— Не обо все-ех… — проницательно констатировал глава. — Что с вашей стороны весьма предусмотрительно и тоже мне импонирует. Но очередь из более подходящих кандидатов, не беспородной, заметьте, шантрапы, а принадлежащих к родовым первопереселенческим кланам, с «фазерами» основателями в надесятом колене уже распределена на пару десятилетий вперед, причем с учетом взаимных интересов. Не так ли, господа?
— И то неправда, — облегченно вздохнула пусть меньшая, но наиболее заматерелая половина приглашенных на сессию, — совсем из головы вон.
В то время как другая половина «сессионистов» злорадно запищала раздавленной мышью, зашипела как дух из нее вон, вновь заулюлюкала:
— Ату его! Ату выскочку! Пусть знает свое место!
— В привратники, в лакеи — лампасов хватает! Наука будет — нечего поперек трилиярдеров в пэррезидентство вне очереди!
— Бац! — удар для адмирала, взлетевшего, было, на высоты надкознихольские, но оказавшегося вновь всего-то при прежних четырех хвостах, оказался слишком силен — штабного вояку зашатало, однако инстинктивно даже в нокауте изобразил радение о службе:
— Как же так? Как я теперь без «Эй-бомбы-то»? — вроде бы искренне обиделся, даже по отбитой в Бестолковых понтах привычке шмыгнул по-мальчишечьи носом адмирал. Получилось весьма натурально и непосредственно, что растрогало не только немногих отходчивых пэров, но даже умилило под потягиваемое винцо настроившегося на мелодраматический лад главу.
— Не печальтесь, адмирал: на однократное использование «Эй-бомбочки» я постараюсь завизировать разрешение у действующего пэррезидента, но только в том случае, если ты, шалунишка, будешь примерно себя вести-и… — Погрозил четыреххвостому пальцем, как нашкодившему котяре. — Ну, иди сюда, кысь-кысь-кысь. На, пососи из бутылочки. — Сострадательно, на манер соски сунул глава в рот адмиралу уполовиненную бутылку, и они пару минут чуть ли ни пасторально в унисон чмокали.
— Но ты не должен шалить и гадить у столпов общества под ногами, а особенно — за нашими спинами, нехорошо?
— Нехо-ро-шо… — адмирал, казалось, от заботливого внимания да от получаемого удовольствия вот-вот загу-гукает.
